на
В + С + D. акте этого обмена
А приобретает стоимость. Как только этот акт закончился,
В +
С +
D стоят на стороне А, а
A стоит на стороне
В +
С +
D. И стоят они, каждая сторона сама по себе, вне господина обмена, который заключался только в этой перемене мест.
В +
С +
D суть теперь «вещи», но не стоимость. Точно так же и
А. Или же обмен «фиксирует и определяет» в собственном смысле этих слов, — в том смысле, в каком силомер определяет и фиксирует, но не создает, силу моих мышц. Но в таком случае стоимость создается не обменом.
«Для отдельных лиц и для народов богатство существует на деле только тогда, когда каждый работает на всех» —
(т. е. когда труд каждого выступает как всеобщий общественный труд. При другом толковании эта фраза нелепа, так как если отвлечься от этой формы всеобщего общественного труда, то надо будет сказать, что железоделатель работает не на всех, а только на потребителей железа) —
«и все работают на каждого»
(это опять-таки нелепость, если речь идет о потребительной стоимости, потому что продукты всех представляют собой исключительно только особые продукты и каждому нужны лишь определенные особые продукты; стало быть, смысл этого опять-таки лишь тот, что каждый особый продукт принимает такую форму, в которой он существует для каждого, а в этой форме он существует не поскольку он как особый продукт отличается от продукта «каждого», а лишь поскольку он тождествен с ним; здесь перед нами опять та форма общественного труда, которая выступает на основе товарного производства) (цит. соч., стр. 108).
[361] От этого определения: меновая стоимость есть выражение труда изолированного индивидуума как всеобщего общественного труда, — Ганиль опять скатывается к самому грубому представлению: меновая стоимость есть то отношение, в котором товар А обменивается на товары В, С, D и т. д. Меновая стоимость товара А велика, если за него дают много В, С, D; но в таком случае дают мало А за В, С, D. Богатство состоит из меновой стоимости. Меновая стоимость есть то отношение, в котором продукты обмениваются друг на друга. Общая сумма всех продуктов не имеет, стало быть, никакой меновой стоимости, потому что она ни на что не обменивается. Выходит, что общество, богатство которого состоит из меновых стоимостей, не имеет никакого богатства. А отсюда получается не только тот вывод, что, — как заключает сам Ганиль, — «национальное богатство, состоящее из меновых стоимостей труда» (стр. 108), никогда не может ни увеличиваться, ни уменьшаться по своей меновой стоимости (стало быть,
