— Есть какое-нибудь дело?
— Нет, никакого дела нет.
— Тогда мне сейчас некогда.
— Ну и отлично! — Это она выговорила вдруг без прежней робости, бодро, точно головой встряхнула. Наверное, успела улыбнуться, прежде чем положить трубку и зареветь.
Андрей это почувствовал и поморщился от досады. Опять повалился на диван и поддал громкости проигрывателю.
— Это что, Муська?.. Нет, Муська — та нахальнее. А это кто был-то?
— Не зови ты меня, когда они звонят.
— Ты бы их перенумеровал: «Звонит номер седьмой!» — «Нет его дома!» — «Номер одиннадцатый!» — «Он неожиданно и навсегда покинул этот город!»
— Столько не наберется: одиннадцать.
— «Говорит номер икс!» — «Не кладите трубку! Он тут, ждет вашего звонка!..» Чего ты сам ей не позвонишь?
— Неужели не догадалась?
— Что она тебе отвечает?
— Нам нет надобности встречаться.
— И все?
— Мама больна.
— Ну уж отговорочка!.. У всех мамы, и у кого они здоровы!.. Ну, хочешь, я ей позвоню?.. Хочешь, я к ней поеду? Ну хоть встретитесь, поговорите, как люди.
— Не станет она с тобой разговаривать.
— Ну так ты совсем дурак. Как это не станет? Со мной она не расходилась. Я не знаю и знать не хочу... во всяком случае могу не знать, чего у вас там произошло, но нетрудно догадаться, что ты что-нибудь нахамил или насвинячил, а с ней этого нельзя, — она вдруг сделала круглые глаза, высоко вздернув брови: — Уу-у?.. Прямо-таки вот до чего?
Андрей с каменным лицом встал и вышел из комнаты, даже не выключив музыку.
У себя в комнате он повалился на диван и предался совершенно непривычному занятию: стал размышлять, думать.
Произошло с ним вот что: накануне вечером он в первый раз в жизни лег спать и не заснул. Он и представить себе не мог, как это с людьми бывает, что они закроют глаза, полежат-полежат и вдруг обнаружат, что им не засыпается. Мысли сами собой потекли по автотрассе Москва — Симферополь, смутно замелькали смазанные на ходу, неясные очертания березовых перелесков, еловых пригорков, долгие ряды придорожных тополей, потом крутые горные повороты, окаймленные темными кипарисами, все это проскользнуло, тотчас сменившись какими-то картинками, ярко освещенными солнцем, но почему-то оставшимися в памяти, беззвучными, как цветное кино с выключенным звуком... Да, были остановки, короткие и долгие, пока они добирались до моря. С ними вместе увязалась на двух машинах компания его старых знакомых, тоже завзятых автомобилистов. Было суматошно и как будто весело, как бывает, когда люди твердо решили веселиться и специально с этой целью проехали тысячу километров. По пути прихватывали и подвозили чьих-то знакомых, пересаживались из машины в машину, но теперь, когда он все это бегло вспоминал, оказывалось, что вспоминать почти нечего, все выдохлось, как вино в давно раскупоренной бутылке. Кажется, ничего решительно не происходило, машина бежала по скучной степи, однообразно гудела, горячо нагретый воздух ровной струей вдувался через приоткрытое переднее стекло и шевелил кончики темных волос на голове у Юли, перевязанной в дороге тряпочкой легкого шарфика. Она сидела, откинувшись в уголок переднего сиденья, и по ее лицу было видно, что ей хорошо, она наслаждается быстрым и долгим ходом бегущей машины, горячим блеском солнца на капоте, предчувствием появления где-то на горизонте громадного теплого моря. Совсем убаюканная своей безграничной, даже чуточку самодовольной уверенностью в нем, в их неразрывной близости, она полна беззащитной доверчивостью, которая видна даже в том, как, ласково расслабившись, улеглась ее рука, откинутая на спинку сиденья, как беззаботно далеко открылись ее загорелые голые коленки из-под помятого края полотняного платья.
