— Слава Богу, Ким! Я очень боялась, что с тобой случилось что-то страшное.
— Что произошло в доме за время нашего отсутствия? — спросил Эрик.
Она покачала головой.
— Абсолютно ничего.
Перебивая друг друга, мы рассказали ей обо всем.
Один Очкарик не принимал участия в разговоре. Он сразу же принялся за дело. Через несколько минут, свистнув, он махнул нам рукой. Мы побежали к нему.
— В дом идут оба нижних провода, — объяснял он нам, показав на столб. — Пожалуй, будет лучше подключиться к ним здесь. В другом месте нас могут заметить из дома.
— А здесь мы рискуем, что нас увидит какой-нибудь прохожий, — возразил я.
— Придется пойти на это, — ответил Очкарик и стал карабкаться на столб. Провод, скрученный в моток, он повесил на руку.
Забраться по мокрому столбу было нелегким делом.
— А тебя там током не ударит? — спросила озабоченно Эвелин.
— Это от телефонных-то проводов?! — воскликнул Очкарик. — Ты, видимо, ничего в этом не смыслишь!
У меня и самого возникли было сомнения, не опасно ли подключение к проводам. Следовательно, если Эвелин ничего не смыслит, то это касается и меня. И все же никому не посоветовал бы проделывать то, чем за ним алея Очкарик, Во-первых, это запрещено, а во-вторых, надо действительно так же хорошо разбираться в электротехнике, как он.
Присоединение заняло не очень много времени. Однако, когда Очкарик собирался уже спускаться вниз, мимо нас на велосипеде проехал какой-то мужчина, которого мы до этого не заметили, увлекшись наблюдением за нашим другом.
Мужчина оказался местным жителем.
— Что вы, черт побери, ту делаете? А ты там, на столбе, немедленно спускайся вниз! — крикнул он.
Очкарик, который уже закончил свою работу, без промедления оказался на земле.
— Что вы тут делаете? — повторил мужчина.
— Да, собственно говоря, ничего, — ответил Очкарик и стал присоединять провод к динамику.
Снова начался дождь, и нам пришлось накрыть импровизированный аппарат плащом Очкарика.
Мужчина вдруг вскочил на велосипед и быстро закрутил педали.
— Куда это он понесся? — удивилась Катя.
— Конечно же, за полицией, — пояснил невозмутимо Очкарик. — Но нам не стоит отвлекаться. Сколько сейчас времени?
— Одиннадцать сорок шесть, — сказал я, взглянув на часы.
Прошло несколько минут. Очкарик сидел на сырой траве, плотно прижав к уху динамик. В другой руке он держал листок бумаги и шариковую ручку, чтобы записать то, что будет сказано по телефону. Если, конечно, разговор состоится. И если подслушивающее устройство Очкарика сработает…
