Террорист - Джек Хиггинс

Келли проходил мимо церкви Святого Спасителя, когда из-за угла появился «лендровер». Вскочив на крыльцо и открыв тяжелую дверь, Келли скользнул внутрь, оставив дверь слегка приоткрытой, чтобы наблюдать за происходящим.

С «лендровера» было снято практически все: кабина, дверцы, брезентовый верх. Позади водителя в машине сидели двое полицейских с автоматами в приметной темно-зеленой форме королевской полиции Ольстера. Автомобиль скрылся в конце узкой улочки, ведущей к центру Друмора, а Келли продолжал стоять в полумраке, вдыхая знакомые запахи.

— Чем могу служить, сын мой?

Келли обернулся и увидел выступившего из темноты священника, одетого в старую, поношенную сутану. Его серебристые волосы поблескивали в свете свечей. В руке священник держал зонт.

— Просто спасаюсь от дождя, святой отец.

Келли стоял, втянув плечи и глубоко засунув руки в карманы старого плаща. Он был невысок, с моложавым, почти юношеским лицом; темные проницательные глаза, казалось, пронзали собеседника насквозь.

Старый священник, дружелюбно улыбнувшись, спросил:

— Вы, наверно, не из Друмора?

— Да, святой отец, здесь я проездом. Хочу встретиться с другом в пивной Мерфи. Мой друг обещал подбросить меня до Белфаста. Там можно найти работу.

— Я провожу вас, нам по пути, — Келли открыл дверь, и они вышли на улицу. Дождь продолжал хлестать как из ведра, поэтому священник открыл зонт. Келли пристроился рядышком, и они двинулись вниз по мостовой. Откуда-то доносились звуки духового оркестра, играющего старинную мелодию. «Сохрани веру во мне», — печальные голоса пробивались сквозь шум дождя. Келли со священником остановились и посмотрели в сторону центральной площади города. У гранитного мемориала лежали венки. С одной стороны памятника расположился оркестр, с другой — небольшая кучка людей. Священнослужитель ирландской церкви вел службу. Не обращая внимания на ливень, четыре старика гордо держали в руках знамена.

— Что здесь отмечают?

— Годовщину окончания войны.

Они двинулись дальше. На углу стояла маленькая девочка лет семи-восьми. На ней было пальто размера на два больше, чем надо, и берет. Дырявые носки, рваные башмаки. Бледное лицо. Кожа туго обтягивала выступающие скулы. Картонная коробка в посиневших от холода руках. Хотя глубокие карие глаза девочки смотрели на приближающихся мужчин настороженно, она заставила себя улыбнуться.

— Добрый день, святой отец. Не купите ли цветок мака?

— Бедное дитя, сидеть бы тебе дома в такую непогоду. — Священник пошарил в кармане, нашел монетку и положил ее в оловянную кружку. Потом выбрал ярко-красный цветок. — В память о всех героически погибших, — пояснил он Келли.