На боковой улице показался еще какой-то мужчина. Заметили мы его лишь тогда, когда он вплотную приблизился к нам.
То был Ларсен! Он был одет как для рыбалки, да и в руке у него были рыболовные снасти. Приехал же он на велосипеде того прохожего, что накричал на нас. Мужчина, видимо, встретил полицейского по дороге и одолжил ему свой велосипед.
У Ларсена был очень сердитый вид.
— Что все это, черт побери, должно значить? — закричал он.
В этот момент в динамике отчетливо послышался звук. Видимо, это и был ожидаемый нами звонок!
— Вы что же, в рот воды набрали?.. Вы с ума сошли? Очкарик повернул к нему голову и шикнул:
— Потише!
— Что ты сказал, грубиян?
Ларсен швырнул велосипед на траву и сделал несколько поспешных шагов в нашу сторону.
— Это ты, шалопай, сказал мне «Потише»?! — крикнул он гневно.
— Да помолчите вы, наконец, черт бы вас побрал! — воскликнул Очкарик и плотнее прижал динамик к уху. — Вы разве не видите, что я хочу что-то послушать!
Ларсен ошеломленно остановился. Он, наверное, не верил своим ушам и хватал ртом воздух.
Тут мы услышали слабый голос телефонистки:
— Это номер сорок семь? Будете говорить с Копенгагеном. Минуточку!
Ларсен пришел в себя, и я увидел, что он собирался наброситься на нас.
Это заметила и Катя. Она потянула Ларсена за рукав и шепнула:
— То, что сейчас происходит, очень важно. Речь идет об ограблении почтового вагона. Вам не следует…
Ларсен был вне себя от гнева.
— Ограбление вагона? Что за ограбление? Да вы совсем рехнулись!
— Нет, это случилось на самом деле, — прошептала Катя. — Прослушайте, пожалуйста, этот телефонный разговор. Воздержитесь немного от ругательств, это вы успеете и потом.
Ларсен, кипевший от гнева, подошел ближе к столбу. Было видно, что полицейский все еще не верит нам, но он замолчал, а это в данный момент было самое главное.
В динамике послышался чей-то смех, и кто-то произнес:
— Так вот. Дело, стало быть, обтяпано. Это был голос толстяка.
— Отлично! А как прошла ваша поездка? — спросил лысый.
На другом конце провода снова рассмеялись.
— Прекрасно! Мы проследовали прямо через оцепление, и они не сделали ни малейшей попытки нас остановить. Эти идиоты даже отдавали нам честь.
Лысый тоже рассмеялся.
— А что потом? — спросил он.
— Когда мы приехали на Корсёргаде, он помог мне поднести мешки к воротам дома. И тогда я внушил ему, что теперь он должен ехать обратно, да поскорее, а если попытается свалять дурака, то никогда больше не увидит своего малыша. Ну а когда он уехал, я погрузил мешки в машину для развозки товаров, как мы и порешили.
