Миссис Уотсон встала и скромно присела на краешек дивана рядом с Гарри.
— Мы не решались об этом говорить. Мы намекали, зондировали почву, но как могли мы выразить свои пугающие выводы, когда вы, с вашим благородством, не желали и слова против нее слышать? По совести говоря, мы не могли взять на себя смелость первыми обвинить мать ваших детей без твердых доказательств… Но сейчас могу вам признаться, что нам казалось… там, на Мальте… что отношения Хелен с различными ее кавалерами можно было интерпретировать самым неподобающим образом!
«С различными»? Гарри показалось, что голова его вдруг стала невыносимо тяжелой, он опустил ее на руки. Твердые концы крахмального воротничка кинжалами впились в подбородок. Он хотел что-то ответить, но вместо слов у него вырвались рыдания. Слезы не давали ему говорить, они текли по ладоням, стекали на бороду, капали на воротничок и галстук. Соленые, как морская вода, только горячие. Он плакал, как дитя, плакал за все эти годы, когда вместо этого лишь пожимал плечами; плакал обо всем, на что надеялся, когда стоял в той флорентийской церкви рядом со своей ослепительно прекрасной и юной невестой и звучным голосом произносил свою клятву.
Миссис Уотсон ждала, когда он выплачется.
Наконец он хрипло откашлялся.
— Каким же идиотом я был! — простонал он сквозь мокрые пальцы.
— Ни в коем случае! Вы были лучшим из мужей. — У нее мягкий и ласковый, материнский голос. — Мы считали вас мучеником, верно, преподобный?
— Верно, — подтвердил тот.
Гарри вытер лицо носовым платком.
— Что ж, — сказал он, складывая его. — Теперь я уже не мученик.
— Да, — согласилась миссис Уотсон. — Всякому терпению приходит конец. Ради малышек…
При мысли о Нэн и Нелл он едва удержался от слез.
— Не говоря уже о вас самом. Ради веры и… и приличия ради, — продолжила она, — вы должны доказать ее вину.
— Или невиновность, — возразил он. — Все-таки, возможно…
— Да-да, разумеется. Необходимо все выяснить, вот что я хотела сказать, — уверила она. — Собрать сведения.
— Но как… — Гарри осекся. — Все это так пошло, так гадко!
— Вот поэтому будет лучше, если расследование с самого начала доверить профессионалу, верно, преподобный?
— О да, дорогая, конечно.
— Чтобы человек вашего благородного склада не касался постыдных подробностей.
— Вы говорите, профессионалу? — тупо переспросил он.
— Почему бы вам не позволить нам выступить в роли добрых самаритян… не предоставить это нам? — предложила миссис Уотсон, бережно похлопывая его по руке.
