Стук в дверь.
— Благодарю, пока ничего не надо, — сказал Гарри.
Но дверь все равно открылась, и в щель заглянул брат Уильям. Черная с проседью борода его стала сплошь седой, и Гарри никак не мог к этому привыкнуть.
— Ты еще не одет?
— Дай мне десять минут.
Гарри, конечно, рад и очень благодарен Уильяму за то, что, получив телеграмму брата, тот сразу бросил все свои дела на Гибралтаре и ближайшим пакетботом прибыл в Англию, чтобы поддержать его во время «этой отвратительной истории», как он назвал ее, тем не менее Гарри находил общество брата слишком назойливым и утомительным.
— Как ты смотришь на то, чтобы повести девочек в зоосад?
Уильям так и брызжет неиссякаемой энергией туриста. Они с девочками уже посетили музей практической геологии и музей Ост-Индской компании (где позолоченные индийские божки почему-то напомнили Гарри Хелен), слушали тысячеголосый хор Воспитательного дома.
Гарри только пожал плечами. Нужно же как-то проводить время, пока тянется предварительное расследование. Все равно он уже не находит прежнего удовольствия в чтении, известиях о новшествах в кораблестроении, в посещении лекций о военной гигиене, в долгих пеших прогулках по Хэмпстедской пустоши. Последние дни суетные горожане вызывают у Гарри унылую зависть. Он отдал бы любые деньги, чтобы ощутить интерес к жизни, каким светится юная наивная девушка, развозящая по всему городу свои визитные карточки.
Через час он стоял у клетки со львом и смотрел в его желтые глаза, полные безнадежной тоски. Он жалел, что они пришли в это многолюдное место, где, кажется, все узнают его. «Бедные крошки! О чем только думает их отец, впутывая себя и всю семью в эту грязь?» Гарри угадывает эти мысли, потому что месяц назад и сам бы так думал.
— Папа! — обратилась к нему Нелл, дергая за рукав. — Как было бы хорошо, если бы ты каждую неделю водил нас в зоосад!
Что-то в ее голосе задевает его: показная радость, заверение в том, какой он замечательный отец. Неужели девочки боятся потерять и его так же внезапно, как они потеряли мать, даже без прощального поцелуя? Вдруг он осознал, что они ни разу не спросили его, жива ли их мать.
— Это неправильно, — поучала Нэн младшую сестру. — Нужно говорить «зоологический сад».
Как-то Гарри читал — где только? — что нимфомания — это врожденное свойство натуры. Его девочки нравственно чисты и невинны, и все-таки он с невольной тревогой подмечал каждую интонацию, каждый жест и выражение их лиц, напоминающих ему их красивую, но порочную мать.
