Фидо напрягла память. Призрачная белая фигура в дверном проеме: это пугающее видение, напоминающее смутные детские страхи.
— Я проснулась очень взволнованная.
— Еще бы!
— Наверное, он зашел в мою комнату о чем-то спросить тебя и застал нас уже спящими, да?
Хелен нервно барабанила пальчиками по столу и что-то шептала.
— Что ты говоришь?
Она говорит ей на ухо, обжигая своим горячим дыханием, отчего Фидо вздрагивает.
— Он забрался в нашу постель.
— Не может быть, — еле слышно произнесла Фидо.
— Пролез между нами и лег на тебя, — продолжала Хелен.
— Не верю!
— О, дорогая моя, — простонала Хелен. — Я видела все своими глазами; эта сцена неизгладимо врезалась мне в память. Но если бы я знала, что тебе удалось изгнать это воспоминание, я не сказала бы сегодня ни слова. Иногда лучше ничего не помнить.
У Фидо перехватило дыхание, она с трудом переспросила:
— Ты говоришь, он забрался в кровать… Было что-то… худшее?
Лицо Хелен исказилось от боли.
Сидящие по соседству две дамы с откровенным любопытством посматривали на них.
— Что ж, теперь ты можешь все мне открыть… — сказала Фидо.
— Да, но…
— Говори!
Быстрый шепот:
— Ты была бесчувственна. Я попыталась вытолкнуть его, но не могла с ним справиться. Кажется, он был сильно пьян. Он что-то пошутил насчет того, что у него холодная постель, тогда как рядом находятся две одинокие женщины. И еще что-то грубое насчет огня, который нужно поворошить. Он схватил твою ночную рубашку и…
Фидо приложила палец к ее губам и твердо произнесла:
— Нет.
— Этого не произошло, — прошептала Хелен. — Я имею в виду последнего поругания. Он только попытался… довольно грубо… а ты вскрикнула от боли и проснулась.
От потрясения у нее закружилась голова. Она схватилась за бархатный воротничок и слегка оттянула его. Гарри Кодрингтон возится с ее ночной рубашкой, когда она лежит почти без сознания? До этого ни один мужчина не касался ее. Одна мысль…
— Ты стала отбиваться, и тогда он испугался, вылез из-под одеяла и очень быстро ушел.
Теперь Фидо увидела новую версию, как призрачную картину поверх старого воспоминания. У нее так дрожали губы, что она с трудом выговаривала слова:
— Какое животное… Попытаться… силой взять свою гостью… подругу своей жены.
— Можно сказать, члена семьи! — едва не рыдая, воскликнула Хелен.
— Но почему… Какой у него мог быть мотив… — Фидо крепко прижала к губам согнутые пальцы. — Я не из тех женщин, против которых мужчины не в силах устоять, — заметила она почти с юмором.
