Она мелькнула мимо него, прежде чем он успел ей ответить, и быстро пошла к дому. Сердце у нее колотилось, ее всю трясло с головы до ног от гнева, но в то же время девушка была испугана. Похоже, у Джонаса есть все шансы, чтобы добиться намеченной цели. Он не зря хвастался, что станет еще богаче: его дядя, который сейчас был его партнером, не имел другого наследника, а в самом Джонасе, как слышала Черити, неожиданно обнаружилась незаурядная деловая хватка, так что он мог стать одним из самых процветающих людей в Плимуте.
С другой стороны, Даррелл, подобно многим преданным роялистам, не скупясь, растратил свое состояние на дело короля. Некоторые земельные владения Конингтонов были проданы, другие заложены задолго до окончания войны, а из того, что осталось, выжали все до последнего пенни. Фермы и сельские домики пришли в упадок, так как после смерти старого управляющего их ни разу не ремонтировали. Джеймс Партридж и года не прожил после пожара в Конингтоне, а потом уже никто не занимался делами поместья. Все пребывало в запустении, и Черити не видела способа восстановить хозяйство, если только Даррелл не вернется домой.
К ее облегчению, ссора с Джонасом не имела катастрофических последствий, и Черити поняла, что он находит удовлетворение в том, что позволяет ей оставаться в Маут-Хаус и наблюдать, как он постепенно прибирает к рукам Конингтон-Сент-Джон. Если же он выгонит ее на произвол судьбы, то лишит себя этого удовольствия.
Дни тянулись медленно, отцвел боярышник, и распустились розы. Начался сенокос, и свежий дух подсыхающего сена витал над всей округой. Но хотя неторопливое и пышное зрелище смены времен года разворачивалось по издавна заведенному порядку, люди больше ничему не радовались. Упадок и разрушение ощущались повсюду. Простые деревенские обычаи и празднества, к которым раньше прикладывала руку и церковь, теперь искореняли, называя распутным идолопоклонством, так как красота природы оскорбляла пуритан не меньше, чем мирские грехи. И они верили, что людей следует спасать от того и другого искушения.
В начале июня Джонас уехал в Плимут. Черити вздохнула с облегчением: пока он жил в Маут-Хаус, она находилась в постоянном напряжении, а маленький Даррелл был так запуган, что его состояние внушало ей серьезные опасения. Малыш упорно цеплялся за нее, Черити запустила домашние дела, порученные ей миссис Шенфилд, потому что даже Саре не удавалось уговорить малыша побыть без нее какое-то время. У Черити при взгляде на его бледное, испуганное маленькое личико становилось тяжело на душе, сердце ныло от любви и тревоги за малыша и дурных предчувствий.
