— Я почувствовал, что выпить действительно не помешает. В последнее время было слишком много работы и слишком мало отдыха.
— Мы можем чаще выбираться куда-нибудь, — заметила Сьюзен.
— Если ты про наши культурные вылазки, то я с удовольствием…
Это было уже кое-что. По крайней мере, он готов к общению в свободное от офиса время… Но ведь можно бесконечно болтаться по увеселительным и культурным мероприятиям в качестве друзей, и так и не сдвинуться ни на шаг.
Сьюзен заказала второй коктейль. В ушах уже шумело, звенело в голове, но она решила добиться хоть чего-то. Не бросит же Даррен ее в одиночестве над бокалом? Ему придется соответствовать.
В баре крутили видеоклипы самого разного формата. Но, когда картинка сменилась изображением шоу — конкурса красоты, — они поняли, что музыка в помещении звучит вне зависимости от плазменного экрана. К этому экрану они и прилипли почти буквально — принялись вышучивать и комментировать происходящее в шоу. Делали они это со здоровым цинизмом, как всякие люди, которые долгое время были слишком сдержанными и корректными.
Сьюзен сама не заметила, как употребила еще парочку мохито, а затем перешла на текилу — вместе с Дарреном.
От первой рюмки она чуть не задохнулась. Последующая проскочила уже веселее. Даррен показал ей, как нужно предварять напиток солью и закусывать лаймом. Сьюзен окончательно развеселилась.
…Из бара они выбрались глубоко за полночь.
— Я должен, — объявил Даррен несвязно, — проводить тебя.
Сьюзен хихикнула:
— Да? А зачем? У нас отлично освещенный двор…
— Вот. Двор. И подъезд тоже. И лифт… в лифте тоже можно быть опасно… то есть может быть.
— Отлично. Ладно. Веди меня.
— А кто покажет дорогу?
— А кто платил в баре?
— Я не помню.
Сьюзен порылась в сумочке, обнаружив там и кредитку, и ключи… Имущество Дарена тоже было цело.
Они стояли перед дверью Сьюзен, и она уже была открыта.
— Хочешь еще докуда-нибудь проводить меня?
— А нужно?
— Я ведь не знаю, как далеко ты готов зайти.
— Хочешь, чтобы я проверил шкафы? — предположил Даррен.
— Какие шкафы?
— Ведь там наверняка прячутся злоумышленники.
Сьюзен заметила с грустью:
— Вряд ли я им нужна… Такая незаметная, непривлекательная… Я совсем-совсем не похожа на страстные орхидеи, да?
— Почему? — опешил Даррен.
— Ты сам сказал… Будто во мне недостаточно… как ее?
— Пурпурности?
— Вот именно! А ведь ты судишь людей по внешности. Внешность — это главное, с чем ты привык иметь дело?
— За что ты так набрасываешься на меня? Я что-то не то сказал?
