Сьюзен почти всхлипнула:
— Сказал. То есть… не сказал… И не сделал…
— А что я должен был сделать? Сьюзен, скажи, и я сделаю это… Я ведь не хотел тебя обидеть. Клянусь своим объективом!
— Вот-вот… Между тобой и миром обязательно должен быть фотоаппарат, правда? Тогда реальность не может причинить тебе боли?
— Да с чего ты выдумала про эту реальность?
— Ладно… Все это неважно… И тебе лучше уйти. Тебе ведь не интересно, что на самом деле творится у меня внутри.
— Если ты настаиваешь, я уйду. Но мне кажется, тебе нужно выговориться.
Даррен сделал шаг вперед. Подошел к Сьюзен еще ближе. Она кожей чувствовала его притягательность. Волоски на коже вставали дыбом. Она молилась, чтобы это не было заметно.
— Выговориться? Вот еще! Для этого у меня есть Диана… есть подруги…
— Почему ты тогда зовешь в бар меня, а не их? Таскала бы их по выставкам, если не хочешь общаться со мной!
— Может быть, мне нужно совсем другое?
— Тогда скажи, что именно. И я постараюсь помочь. Друзья мы или нет?
— Это легко проверить. Мне нужен…
— Что? Штопор? Сыр? Холодный душ? Еще коктейль?
— Поцелуй.
— Сьюзен…
— Я так и знала, что ты струсишь! Мне нужен только поцелуй — чего ты боишься?
— А чего мне бояться? — возразил Даррен.
— Можешь поцеловать меня в щеку, если ты такой трус… Пожелать мне спокойной ночи. Завтра ведь рано вставать.
— Спокойной ночи, — благоразумно произнес Даррен.
И сделал еще шаг. Коснулся своими губами щеки Сьюзен. Нежной, бархатистой, гладкой. После этого он почувствовал, что не в силах отстраниться. Так и стоял на более чем опасном для них обоих расстоянии. И чувствовал себя при этом ужасно глупо.
* * *
А потом уже никто из них не смог бы сообразить, чьи губы прижались к губам первыми. Руки взлетели, пальцы зарылись в волосах. Ощущение окрыленности удваивалось благодаря количеству выпитого. Сьюзен даже не заметила, когда принялась расстегивать рубашку на Даррене. Даррен не помнил, в какой именно момент он подхватил Сьюзен на руки.
Началось блуждание по дому, которое, впрочем, успешно закончилось в спальне. Ничьи коленки и локти не пострадали при столкновении с тумбочками и шкафами.
Слова закончились, и мысли закончились. Словно были сорваны все шоры, словно сняты все запреты — Даррен и Сьюзен хотели только одного: кратчайшим путем проложить дорогу к наслаждению. Невозможно было остановиться. Невозможно было замедлить темп. Чувственное и неспешное познание друг друга было исключено — только страсть, только накал, только стремление оказаться как можно ближе друг к другу.
