Я повернулась к Вахаи, хватая приготовленный мною накануне мешок.
— Беги! Рейдеры!
Она стояла и таращилась на меня с самым тупым видом. Я набросила на неё плащ, повернула к двери и вытолкнула перед собой. Упряжные собаки были выпущены из их общей конуры в центре лагеря и сражались теперь вместе с хозяевами. Я толкала и подгоняла Вахаи, понуждая её идти за мной к северу. Некоторое время она шла, но потом вдруг резко закричала, как бы проснувшись, и, оттолкнув меня, прежде чем я успела снова схватить её, уже бежала обратно, к центру свалки.
Я оглянулась. Будь я такой, как Утта, с её природными силами, я, наверное, смогла бы помочь племени, но от меня им в ту минуту не было никакого толку.
Я повернулась и решительно пошла на север, пытаясь укрываться за редкими укрытиями, оставляя жестокую драку всё дальше за спиной. И тут снова повалил снегопад.
Метель скрыла всё, что происходило в лагере, а поднявшийся ветер заглушил крики. Временами я даже думала, что выбрала худшее из двух зол, когда убежала, потому что я полностью сбилась с пути. Я шла наугад, пока не наткнулась на едва заметный куст, и в испуге отпрянула. Это подсказало мне, что я, наконец, выбралась из лагеря и нахожусь теперь в зарослях кустарника, закрывавших мою далёкую цель.
Этот кустарник был достаточно густым и высоким, чтобы скрыть меня. Продираясь через него, я чуть не упала в проход, который, видимо, был звериной тропой. Она была такой узкой, и так изгибалась и крутилась, что явно не была прорублена топором, поскольку человеческий род при строительстве дорог предпочитает идти напролом, а не смиряться с вывертами природы.
Высокие стволы сдерживали ярость стихии и я, хотя и спотыкаясь, могла идти довольно быстро. Я была уверена, что чувство направления не окончательно покинуло меня и в конце концов приведёт к таинственному мысу.
Наверное, лучше было бы идти на запад, прочь от моря, но не в такую бурю, да ещё с риском встретить рейдеров. Я считала, что цитадель на берегу послужит для меня отличным убежищем.
Я была так занята своим бегством и размышлениями о ближайшем будущем, что почти не думала о судьбе племени. Вообще-то они привыкли жить в постоянном кругу кровавых междуусобиц и нападений, однако морские разбойники были худшими из врагов. Мужчины захваченного племени встречали смерть, женщины, если они были достаточно миловидными, могли стать младшими жёнами победителей, а некрасивые — рабынями. Это была тяжёлая жизнь, но они в ней родились и другой жизни не знали.
