Мерин Томаса метнулся в сторону, но мужчина быстро справился с ним. Лошадь Софии испугалась и понесла. Девушка с трудом удерживалась в седле. Ноги ее выскочили из стремян и бились о бока лошади, заставляя ее тем самым скакать еще быстрее. До Софии донесся голос Томаса, он кричал что-то по-испански.
Лошадь галопом летела по направлению к ранчо. Уже были видны ворота поместья. Если они не остановятся, то…
Томас опять закричал. София натянула поводья, лошадь резко свернула вправо и сбросила девушку на землю.
Когда она упала, ей стало трудно дышать. Из-за паники легкие отказывались функционировать.
Спустя пару минут София смогла кое-как вздохнуть. Она жива!
— София! — Теплая рука удержала ее, когда девушка хотела сесть. — Не вставай! — распорядился Томас, осторожно укладывая ее на траву. — Отдышись и скажи, что с тобой все в порядке.
София смутно видела лицо Томаса. Она послушно пыталась восстановить дыхание, хотя чувствовала себя так, будто ей на грудь кто-то наступил. Лежать было намного легче. Нет. Все-таки он красив — загадочный, прекрасный и… идеальный. Девушка чувствовала себя нелепо. Она притворялась, что умеет ездить верхом и красить сарай. Уже второй промах за один день.
«Боже! Как он смотрит на меня! Заботливо, обеспокоенно», — подумала она. Очень давно София мечтала о таком взгляде. Энтони никогда так не смотрел на нее. Ее мысли, чувства и нужды не имели для него никакого значения. И это причиняло Софии боль. Она постоянно ощущала себя никому не нужной. И именно поэтому ей было так больно.
Томас подложил ладонь ей под голову.
— Пожалуйста, София, скажи, где болит, — сказал он.
У нее болело все — душа, тело… Девушка вспомнила, как застукала Энтони с любовницей. Самое ужасное, она ничего не сможет изменить, пока не поймет, кто она. София Холлингсворт потеряла себя. Ей казалось, что она похожа на маленькую лодку, барахтающуюся на волнах и плывущую в неизвестном направлении.
Томас помог ей это понять. Конечно, она сглупила с поездкой верхом, однако он заботится о ней. Томас снял шляпу, и его сверкающие глаза показались ей маяком в темноте.
— Везде, — наконец призналась София, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
Ей не хотелось, чтобы Томас их видел. Она достаточно опозорилась сегодня. София ухватилась за его локоть, собираясь встать.
— Это моя вина, — начал ругать себя Томас. — Я не должен был уезжать вперед. — Он откинул прядь волос, упавшую ей на лоб. — Ты прекрасно со всем справлялась. Даже лучше, чем я ожидал.
