— Я думаю, нам пора. — Он поднялся. — Сегодня надо перевезти коробки в магазин.
Девушка прикусила губу. Томас бессознательно уставился на ее розовые мягкие губы. Затем, спохватившись, перевел взгляд на бухту. Ни при каких обстоятельствах он не дотронется до нее, не поцелует и не обнимет.
— Томас, ты никому не даешь говорить? — Она обратилась к нему на «ты», как к другу. — Или ты так поступаешь только со мной?
Она была права, и ему нечего было ответить. Да и что он мог сказать? Что думает о том, какая у нее шелковистая кожа под кофточкой?
— Она причинила тебе боль? — начала София. — Кто-то поступил с тобой так же, как Энтони со мной?
— Что? — Он покачал головой. — Нет!
Однако вопрос задел его за живое.
— Значит, есть какая-то другая причина, — не успокаивалась София.
Теперь она не отстанет. И приятный день превратится для Томаса в каторгу. Почему ему трудно относиться к Софии как к обычной гостье? Они должны были спокойно беседовать об истории ранчо, а вовсе не на личные темы. Каким образом он потерял контроль? Как ей удалось легко вскружить ему голову?
Она считает его романтичным, честным и справедливым. Но он вовсе не такой. Она смотрела на него понимающе, как будто все знала. Но ей ничего не было известно. Томас примирился с постоянным ощущением вины и занимался тем, что ему нравилось, — ранчо. Работал он на совесть.
Зачем София сделала так, что ему захотелось того, на что он не имеет права?
Два дня. Через два дня приедут Карлос и Мария. Тогда все вернется на круги своя и он займется привычными делами.
Томас отвязал лошадь, подвел ее к Софии и помог девушке сесть.
— Держи ее крепче, — сдержанно посоветовал он. — Мы едем обратно.
Следует поторопиться, пока он не сказал какую-нибудь глупость. Например, правду.
София взяла поводья. Мышцы ног болели с непривычки. Томас опередил ее, и это рассердило девушку. Ей нравилось ехать первой, поэтому она решила догнать его и заставила лошадь пойти рысью. Сначала он не ответил на простой вопрос, который она задала, а теперь ускакал и бросил ее одну! «Он все делает, чтобы сохранить эту раздражающую дистанцию между нами», — злилась она. Если Томас Мендоза считает, что может так поступать, то он не на ту нарвался.
Ей наконец удалось догнать Томаса.
— Мог бы и подождать, — укоризненно бросила София.
Томас оглянулся, однако его глаза прятались под широкой шляпой. Он одновременно и манил, и раздражал Софию. Он совсем не привлекательный. Упрямый молчаливый человек, который собирается выжить ее с ранчо. Только она хотела сказать ему об этом, как налетел сильный ветер и накрыл их клубами пыли.
