— Вы всё о своем: о любви супружеской!
— Уверяю вас, в этом смысле оба вида любви одинаковы. Вы не верите, что можно быть влюбленным в жену?
— У французов в пору Стендаля считалось, что человек сходит с дистанции через полгода после свадьбы. Или раньше.
— Если у него короткое дыхание.
— Может быть. Уступаю… Но там, у классика, там любовь в законе вообще не обсуждается, разве что иронически. В праздном обществе заняты другой любовью. Помните у Пушкина: «Законная сами-знаете-что — что шапка с ушами: голова вся в нее уходит…»
— Помню и другое: как он расплатился за эту свободу и этот мерзкий язык!
— Да я ведь и не возражаю, это к слову… Вернемся к Стендалю. Его мысль — в том, что счастье закодировано пустяками, внешними деталями. И еще он говорит, что подступы к счастью — восхитительнее самого счастья. Первое прикосновение к руке возлюбленной стоит дороже самых изощренных ласк. Они уже присутствуют в этом прикосновении. Воображение их удесятеряет, утысячеряет.
— Да ведь об этом вся литература твердит. Тот же Надсон, с которым так носились народовольцы. «Только утро любви хорошо… Поцелуй — первый шаг к охлажденью: мечта и возможной, и близкою стала…». Слышали.
— Надсон повторяет открытия романтиков. Они впервые стали размышлять о феномене любви. Обладание — ничто, способность к наслаждению — всё: вот как Стендаль понимал любовь.
— Но это — неприкрытый гедонизм, — возразил он. — Мы живем не для того, чтобы наслаждаться, даже не для того, чтобы быть счастливыми… Что это? Посмотрите-ка!
По аллее, слегка приплясывая под удары бубна и нестройное пение, медленно двигалась процессия мужчин и женщин в розоватых покрывалах и сандалиях на босу ногу. Они как раз обогнули фонтан с бронзовым амуром — и представляли собою странное зрелище на фоне тщательно ухоженных клумб тюльпанов.
— Кришнаиты… Вы, как и романтики, подводите к вопросу о смысле жизни, о месте любви в системе ценностей. — Она задумалась. — Вот кришнаиты дают один из ответов. Не гедонисты, но и не пуритане. Посмотрите, как старательно они изображают счастье. Особенно их лидер, корифей, так сказать… А Стендаль был влюблен, когда писал свои тезисы, и влюблен несчастливо. «Обладание ничто» — это он так сам себя утешает… Физиология бесконечно много значит для взрослых, и для женщин — больше, чем для мужчин.
— Иначе говоря, постель? А вот Рамакришна советовал супругам после рождения одного или двух детей жить, как брат с сестрой! И Толстой гнул в ту же сторону: мол, близость только продолжением рода оправдана…
