На улице светало. Марита спала, а я все смотрел на нее, посасывая таблетку тоника, чтобы уж не ложиться (не люблю спать всего по паре часов). Просто любовался.
Высокий чистый лоб (если не считать двух вертикальных и трех горизонтальных морщинок), прямой нос, длинный разрез глаз, ресницы - ровной длинной гребенкой; неширокие, естественной формы брови. Скулы подрезаны, возможно, излишне четко, а вот губы выразительного, нежного рисунка, безупречны. Марита спала в моем присутствии, глубоко, крепко; доверяла. Я был уверен, что она с Карины, и что начальную военную подготовку она проходила у каринианских коммандос. Это они так небрежны с женским телом, так любят рельефную мускулатуру и силу. Да и другие типичные замашки вполне себе просматривались, скажем, нежная любовь к громадным пушкам, к пулевому оружию; к огромным угрожающего вида ножам с насечками, зазубринами и прочими леденящими душу деталями. Кроме того, весьма немногие серьезные военные учебные заведения брали дам на обучение, а Марита была в высшей степени профессионально подготовлена.
Но я ее не расспрашивал. Меня вполне устраивало, что мы нынче работали в одной Конторе, нередко делали одно дело, а в данный момент отдыхали в одной палатке на одной планете. Я, наверное, даже и не хотел знать ничего больше.
Марита спала качественно, подложив под щеку сложенные лодочкой ладони, и вкусно посапывала. Иногда мне думалось, что я так люблю ее за полную гармонию, которая царила в Маритиной душе.
Предельно предвзято относясь к этой женщине, я не мог назвать ее умной - если ум это логика и умение распутывать нити интриги. Она была безоговорочно верна (иногда доверчива), и, невзирая на силу киборга, по-женски интуитивно мудра и нежна в общении с людьми (в частности, со мной), и всегда готова ко сну, к сексу, к вечеринке или к работе. Я не помнил ее расстроенной, плохо себя чувствующей, томимой сложными общечеловеческими чувствами и снедаемой внутренними кризисами. Какое счастье! Собственно, сам я ныл и предавался рефлексиям куда чаще.
Снаружи мимо палатки проехал первый гусеничный снеговоз, торопясь на самое дно.
После определенного метра спуска добыча становилась бессмысленной. Поэтому ее завершали на четвертом - пятом витке, на самых бедных уровнях, предлагавших выгодные условия для небогатых энтузиастов.
А до грунта планеты оставалась, наверное, еще два-три километра первозданного льда... Греза - планета-ледник.
