Он очень удивился вопросу Лили Шириной, прервавшему его мысли в этот момент: «Тебе нравится Наташа? — тихонько сказала Лиля, беря его за руку. — Признайся!» — «Не в чем мне признаваться, — так же тихо сказал Паша, — разве что… Мне кажется, она не та, за кого себя выдаёт». — «В каком смысле?» — удивилась Лиля. Сделала она это, быть может, и чересчур громко, но вот в том, что его слова, равно как и Лилин вопрос перед этим, гостья не могла услышать, — в этом Паша был уверен, да… Поэтому когда броуновское движение свело молекулы в одном углу гостиной, где они какое-то время просто стояли рядом и смотрели очередной номер «капустника», который приготовили для Льва старые друзья, — на этот раз что-то между бардовской песнью и «датским» рэпом… Паша и Наташа рассеянно слушали, думая каждый о своём, случайно стоя рядом и попивая каждый своё, как вдруг… Паша, машинально глянув на свою соседку, вдруг встретился с ней глазами и услышал: «Не приставай ко мне. Ты для меня маленький и вообще… не в моём вкусе — у меня на тебя не стоит!»
Что это? Мой твоя не понима… Паша хотел покрутить пальцем у виска… но вместо этого просто пожал плечами и протиснулся подальше в сторону… Но сразу уходить с дня рождения (хотя перед этим он и собирался «раньше отпроситься», чувствуя усталость и плохую свою совместимость в данный момент с этими бравыми людьми… ну да, что-то вроде социопатии…) он не стал, сказав себе: «Не знаю, кто она… Может быть, феминистка… Хотя это вроде бы уже и не модно, а у наших русских фемин… и не было никогда… Или просто дура… Но я уж точно не кисейная барышня, так чего я буду сразу убегать, как маленький мальчик»… Мальчики-девочки — всё это не то чтобы смешалось в тот момент у него в голове, но обрывки разговора со Львом, его очередных «фирменных анекдотов»… И собственные слова — которые он сказал Лиле: «Она не та, за кого себя…» — ясно, что всё это создало удивительную… подкладку, благодаря которой этот выпад её рапиры… казался особенно смехотворным, абсолютно не воспринимался как укол и кроме как о её дурости вообще ничего не сообщал (а о том, что там у неё стоит — не стоит, Паша не думал — точно так же, как и Лев своей «притчей» не навёл на него никаких трансподозрений — по отношению к Деджэне… ему скорее было забавно, как это всё происходит, сам механизм — тэги по теме, что-то вроде телепатической игры в испорченный телефон, без провода и без провайдера), и, кажется, она сама это поняла в какой-то момент, когда они уже были на улице — нет, не они вдвоём, а все вместе — гости вывалились в какой-то момент из квартиры на улицу, ещё было светло, и все собирались вернуться после этого к Шириным, вышли же подышать воздухом, побренчать среди листвы на гитарах, чьи-то дети при этом ещё запускали змея малиново-зелёной окраски, — и вот когда этот змей поднялся в воздух и все, задрав головы, следили за его порывистым полётом, Паша услышал, как Наташа говорит, глядя в небо, но обращаясь явно к нему…
