— Так а чем мы не свои, приват-доцент, — сказал Пётр, — у меня в роду немцы были.
— Да при чём тут, — сказал Паша, — я имею в виду: друзья заведения.
— Ну а ты-то как туда попал?
— Я вам говорил: я был завсегдатаем, меня пускали.
— Ну так если тебя пускали, то и нас пустят.
Паша кивнул, подумав, что новая барменша их всё равно не пустит, но она не обратила на них никакого внимания, а тяжёлая железная дверь с надписью «Privat» на поверку оказалась не заперта.
— Это ещё что, блять, — сказал Пётр, оглядываясь.
Всё вокруг теперь было из металла: поверхности шкафов, часть из которых, вероятно, представляла собой холодильники и морозильные камеры, а часть была просто шкафами, шкафчиками; Пётр открыл один, другой — выдвижные ящики из матового металла, и освещение было не просто тусклым, но из-за многократного отражения от многочисленных матовых граней свет был таким, как будто в кухню наполз туман какого-то лимонного цвета…
Хотя на самом деле никакого тумана или вчерашнего дымка… там как раз не было, и даже табачного запаха: вытяжка была мощной, что-то больше похожее на аэродинамическую трубу грозно нависало над газовой плитой, а потом, сужаясь, зигзагами входило прямо в противоположную стену.
— Где мы, пацаны? — сказал Глеб. — В камере хранения? Я имею в виду автоматической, не ручная кладь, а эти, б… ячейки…
— Смешно… я тоже, когда впервые здесь очутился, так подумал, — сказал Паша.
— Ну так правильно, похоже ведь на камеры.
— А знаете, как я тут впервые оказался? — спросил Паша. — Раньше была другая официантка, Софи. У неё, между прочим, было двадцать четыре татуировки, причём там пятнадцать человеческих лиц, довольно больших…
— Ух ты, — сказал Глеб.
— Между чем, между чем? — недоверчиво спросил Пётр.
Паша улыбнулся: он вдруг почувствовал себя в компании старых друзей, и его понесло:
— Я однажды, — сказал он, — сидел тут, ну, в смысле, в баре, пил пиво, ещё там было в тот момент человека два-три, все мужики. И вдруг она нам из-за стойки: «Кто со мной?» — и помахивает в воздухе здоровенным таким косяком… Те двое, или трое, отказались, а я пошёл с ней и впервые оказался в этом затерянном мире…
— И что, что дальше-то было? — сказал Глеб.
— Дальше как раньше? — сказал Пётр.
— Косяк оказался супер, — уклончиво сказал Паша, — совсем без табака, и такая правильная в нём была зелень, что я…
— Верю, — прервал его Глеб, доставая что-то из пепельницы, — вот смотрите, это ж недокуренный косой… Во дают фрицы… прикурить, хе-хех, совсем разжирели боши, б… косяки в пепельницах оставляют недобитые…
