— Поеду.
Выйдя за территорию больницы, они остановили частника на иномарке. Импортные автомобили стали уже появляться. Этот сдерет, садясь в машину решил Филиппов, — овес, так сказать, нынче дорог!
Ох, и трат будет много, случись что с тещей, мелькнула мыслишка. И дом вести будет некому — что Марта? Игрушечная жена.
Оля встретила их у ворот. Младший, Мишунька, возился тут же, он ловко набирал в лопатку камушки и бросал.
— У тебя я вижу еще время бросать камни, а у меня — время собирать, так Михаил? — Володя потрепал его по черному вихру. — Живи, малец!
— Иди в дом, Ольга, — попросила Марта, — и взяла на руки сына. — Где старший?
— У соседей, смотрят видео, там и поужинают. Я дала с собой клубники и пирожки.
Дом без Ирмы Оттовны казался пустым: она так вкусно готовила, так быстро и ловко прибирала… А теперь будет— без ноги. Господи боже ты мой, глянул на Ольгу— как-то подурнела она что ли— может, переживает за мать? Круги под глазами… Да, прямо уж переживает, таскается, наверное, почем зря. И папаша ее поведение не осуждает. Почему? Это было для Володи загадкой. Марту держали как голубку в золотой клетке, а для Ольги открыли все двери — летай куда пожелаешь, только покушать всегда возвращайся к родным маменьке и папеньке. Чу — де — са.
— Ужина нет, — сказала Ольга. — Я не успела. Мишка ваш все нервы вымотал, лезет везде, то на стол забирается, то на лестницу. Пришлось с ним быть все время на улице. — Она помолчала. — Ну что там? Как мама?
Марта коротко рассказала, едва сдерживая слезы.
— А где батя? — Поинтересовался Володя.
— Лучше не спрашивай, — Ольга махнула рукой. — звонил! Конечно, там.
Слезы полились у Марты, она закрыла глаза ладонью.
Миша тут же подбежал к ней — мамоська, мамоська. — обнял ручонками ее колени.
— Все вы так, пока крошки — мамочка, мамочка, а только усы вырастут— за первой юбкой побежите!
— Да помолчи ты, — возмутился Володя, — тебе бы, Ольга, в анатомке работать!
Марта накрыла на стол; доели вчерашнюю колбасу, попили чая. Марта почти не ела. Володя тоже сначала хотел отказаться от еды — но потом вспомнив, что почти весь день провел полуголодом, съел оставшиеся пирожки и колбасу…Что делать— пока жив— хочу!
Спать и все забыть.
Филиппов поднялся по деревянной поскрипывающей лесенке наверх, разделся и тут же провалился в сон. Ему снилась деревня, луг, девочка, дружившая с ним, беленькая с веснушками на носу, она бежала по траве совсем голенькая, а он догонял ее — и, когда догнал и обнял, она вдруг забилась в его руках, а он с отвращением к себе и страхом, внезапно там, во сне, вспомнил, что он-то уже взрослый мужчина, он хотел скорее бросить ее в траву, но откуда-то вынырнула машина — она неслась прямо на него, оглушая зеленый луг ревом милицейской сирены…
