— Мне сегодня такой странный сон приснился, — сказала Марта ему, когда они сели завтракать, — как будто я на берегу реки и вдруг вижу тебя, ты идешь по другому берегу с какой-то девушкой. Я кричу тебе, машу рукой, но ты не видишь меня… И последнее, что я вижу— надо мной вода.
— Ну и что, — сказал он, зевнув, — сон как сон, ничего особенного… Мне тоже привиделась какая-то ерунда. Всегда летом в жару мы спим беспокойно и потому видим всяческие сны.
— Ночь была прохладная, — вымолвила Марта, глянув на него каким-то отстраненным взглядом.
— Ты засиделась одна, — он поморщился: кусок сыра оказался несвежим. — Ни подруг, никого. Я сегодня позвоню твоей кривошейке. Пусть приедет погостит у нас денек-другой.
— Не называй ее так, — печально попросила Марта.
— Но если у нее действительно … — Он не закончил фразу. Ольга выплыла из своей комнаты, заспанная и мрачная.
— Ты чего такая? — спросил он, усмехаясь. — Лесные клопы заели?
— Сам ты клоп, — парировала она и тут же обратилась к Марте:
— Ты не в курсе, папаша сегодня вечером явится или теперь, пока мать в больнице, будет торчать у своей?
— Тебе, наверное, деньги нужны, — подмигнул Филиппов, — могу занять.
— Мне он сам нужен, а не деньги.
— Я могу ему позвонить и сказать, что ты жаждешь его видеть.
— Откуда же у тебя телефон?
— Телефон этой… — Марта запнулась. — Аглаи?
— Ага, этой людоедки. Он позвонил Неле и оставил номер, сказал, что если он будет мне нужен, звонить туда.
— Дела-а! — протянула Ольга, а Марта повернулась, сгорбилась и стала торопливо прибирать со стола.
Распадется семейка, подумал, вставая из-за стола, Филиппов, а это плохо во всех отношениях. Дай Бог теще, пусть без ноги, но хоть с десяток лет потянуть. Тесть нам всем дорог…
… «6 июля 19… г.
В прошлую пятницу ко мне в коридоре института подошел Дима и мы стали с ним болтать о разных институтских делах. Он проехался по поводу нашего директора, Карачарова, мол, тот все, что модно тут же берет на вооружение: сейчас вот с Агни-Йогой носится.
— Так это же хорошо, — сказала я.
— Ему бы на телевиденье!
Как-то незаметно мы вновь заговорили о Филиппове.
— А ему бы кладбищенские оградки делать, я тебе уже говорил, что его любимое занятие — рисовать орнаменты. Давно бы озолотился!
— Выходит, у нас тут каждый не на своем месте, так?
— Ты — на своем. — Он закурил и пригласил меня в субботу прокатиться по реке на теплоходе. И снова я отказалась, у меня всегда есть благородная причина отказов — больная мама.
