— Надо звонить сегодня в Ташкент и во Владивосток, — пропуская мимо ушей слова Клинычева, сказал Азаров. — И в Москву. Если Женя Шмелев дома — прилетит.
— Женька? Да он сейчас где-нибудь в Мургабе или в Тедженте, — возразил Веня с полным ртом.
— Весной он писал мне, что будет в этом году доколачивать кандидатскую.
— Тогда поторапливайтесь, — сказала Анна Ивановна. — И вы, Вася. Отвезете нас в Талышинск.
— Это можно, — важно произнес Вася. — Я отобедал. — Он по-крестьянски вытер ложку хлебом, аппетитно съел его и вразвалочку направился к грузовику.
— Анна Ивановна, возьмите меня с собой, — попросила Зина. — Девочки на почте свои, быстро соединят.
— Спасибо, Зиночка, мы уж сами. Отдохни. Теперь работы много. — Кравченко поднялась. — Степа, ты поедешь, а я пробегусь до Талышинска.
— Если сегодня Верка дежурит, — сказала Зина, — она вас мигом соединит. Вера Шеина, запомнили?
Анна Ивановна кивнула.
— Или Дуся Колчина, сестра Сени-милиционера. Тоже подружка. Вы от меня скажитесь.
— Спасибо, Зина. Мы твои связи используем. — Кравченко улыбнулась и пошла переодеваться в вагончик.
Азаров чувствовал себя неловко рядом с Олей. Она у него вдруг спросила:
— Степа, здесь можно достать шубку или мех?
— Баргузинских соболей, конечно, не найдешь. Белку, лису — наверное.
— Чернобурку?
— Рыжую. А что?
Оля рассмеялась.
— Хочу шубу. Вы, кажется, не очень-то уважаете любительниц тряпок?
— Разные они бывают. — Степан посмотрел на нее долгим взглядом.
Оба рассмеялись.
Кравченко вышла на полянку, одетая в легкий спортивный костюм и кеды. Она передала Азарову вязаную кофту:
— Захвати с собой, в Талышинске мне пригодится. Приедешь — сразу закажи Москву. Я подоспею.
Степан сел в машину. Кравченко, легко ступая на всю ступню, побежала по просеке. Василий тронул машину.
…Веня с Гороховым уселись за шахматы. Зина, исподлобья глядевшая на Олю, демонстративно ушла спать.
Клинычев, заговорщически подмигнув Оле, как бы невзначай бросил:
— Я очень люблю гулять ночью… Молодец, а?
— Ба-алшой маладэц! — передразнивая его кавказский акцент, ответила Оля, не смутившись.
Леня почесал в затылке и стал наблюдать за шахматной баталией.
Делать было нечего, и Оля отправилась в лабораторию, пока еще было светло.
Достав эксикатор и вооружившись скальпелем, она склонилась над злосчастной чашкой Петри, которую не могла очистить вот уже второй день.
Василий вернулся невероятно быстро. Один.
Хлопнув дверцей, он громко сообщил:
— Остались на ночь. Москву дают с ноля до пяти.
