Было время, когда цивилизация XIX в. казалась писателю иной — достойной, благородной. В неопубликованном предисловии Твена к роману «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» есть, например, такие слова: «Если кто-либо склонен осуждать нашу современную цивилизацию, что ж, помешать этому нельзя, но неплохо иногда провести сравнение между ней и тем, что делалось на свете раньше, а это должно успокоить и внушить надежду».[5]
Не случайно, однако, писатель так и не напечатал свое предисловие. Вскоре после издания романа о янки Марк Твен стал отзываться о современной цивилизации весьма скептически. Можно и должно сказать даже гораздо сильнее: буржуазная цивилизация начала вызывать у Твена, так любившего технику, явное отвращение. Ибо она, по мнению писателя, подминает человека, уродует его. С этим-то и сопрягаются те полные крайнего раздражения характеристики, которые он дает теперь «человеческой расе», роду человеческому.
Но действительно ли писатель стал питать ненависть ко всем людям, а также к созданиям их рук и мозга? Есть все основания в этом усомниться. Гнев Твена, в конечном счете, обращен не против человека как такового, а против властителей жизни в США, превративших страну в центр злодеяний и эксплуатации. Ненависть Твена — это ненависть к капиталистам, использующим успехи цивилизации для того, чтоб нести жителям колониальных стран, американским неграм и беднякам любого цвета кожи угнетение, тяжелый труд, болезни и смерть.
Среди твеновских произведений, написанных в первом десятилетии XX в., есть много памфлетов. Каждый из них был вызван к жизни конкретными — и мрачнейшими — обстоятельствами социальной жизни страны, фактами империалистической политики. Твен бичует американских миссионеров — агентов милитаризма («Человеку, Ходящему во Тьме»), рассказывает о трагической судьбе чернокожих в США («Соединенные Линчующие Штаты»), с презрительным смехом рисует русского самодержца («Монолог царя»), пригвождает к позорному столбу убийцу тысяч и тысяч туземцев Африки («Монолог короля Леопольда в защиту его владычества в Конго»). В этих и других антиимпериалистических памфлетах возникает бесконечное множество остроумнейших ходов, которые свидетельствуют о неисчерпаемой сатирической изобретательности писателя, о том, что он является в американской литературе достойным продолжателем бессмертных традиций Свифта.
И Твен не только предает анафеме тех или иных политиков, ответственных за захватнические действия империалистических держав, — он зачастую вскрывает первоосновы общественного порядка, сделавшего возможными эти чудовищные явления.
