популяризация — а не пульверизация. По опыту прошлого года, петербургские школы хотят корешками сами овладеть, чтоб не тыкали „наука доказывает“ — вот, пожалуйте-ка сюда эту науку. — Науку и давайте, а не суррогат».
И вот через много лет Житкову довелось решать те же задачи с пером в руке. «Науку так науку, а не суррогат».
Научно-художественные книги Житкова дают читателю подлинные научные знания и при этом «весело, с музыкой». В чем же их задор, в чем «интрига»? Какими средствами делает Житков трудное не только понятным, но и легко усваиваемым?
Разговор с читателем на разнообразные технические темы Борис Житков начал в 1924 году на страницах альманаха «Воробей», скоро превращенного в журнал «Новый Робинзон». Тут, в отделах, называвшихся «Как люди работают», «Мастеровой» и «Бродячий фотограф», он рассказал о работах на Монетном дворе, и о том, как устроен водопровод, и о парусном судне «Товарищ», и о труде пожарных, и о плотниках, и о литейщиках. К тысячам маленьких читателей Житков обратился не как к ученикам, молчаливо и покорно слушающим поучения преподавателя, а как к собеседникам и соучастникам в исследовании, обратился с той же непринужденностью, с какой когда-то, еще студентом, объяснял в письме своему маленькому племяннику теорию сопротивления материалов, предлагая ему подумать обо всем рассказанном и «посоветоваться с Ленькой».
Технические очерки Житкова были очерками-беседами; Житков предлагал своему читателю подумать над тем или другим вопросом вместе с ним, с автором, и, уж конечно, «вместе с Ленькой». Вот он рассказывает о работе пожарных, о машинах, о технике тушения пожара. И вдруг взволнованным голосом прерывает свои сообщения:
«Но как быть всегда готовым, как быть готовым и людей в пожаре спасти и самому увернуться от огня, как быть уверенным, что на любую высоту всегда от окна к окну вскарабкаешься по лестнице-штурмовке, небольшой лесенке с зазубренным крюком на конце?» Это вопрос, вытекающий из всего предыдущего изложения, — вытекающий не только логически, но и эмоционально и поставленный там, где он, без сомнения, возникнет и у самого читателя. «Можно и о своем, конечно, говорить так, что с третьего слова сделать собеседника — участником», — писал Житков однажды дочери. Так, сделав читателя собеседником, он и_ говорил с ним о технике, об электричестве, о труде мастеровых и пожарных. Достигалось это «соучастничество» непринужденностью тона, точным представлением о том, что известно читателю, а что еще нет, и умением метко сравнить сложное, малоизвестное, малопонятное с совершенно известным, привычным. Рассказывает он, например, в книге о Волховстрое («Река в упряжке»), что такое турбина:
