«Подумали люди про водяную мельницу: вертится же она без всяких дров и без угля. Падает вода с плотины, попадает на колесо, колесо вертится, и от колеса вся мельница работает.
Потом люди решили, что мельничное колесо плохо работает: много воды зря проливается, а что лучше всего устроить так: всю воду, чтоб она не растекалась, провести в трубку. Пусть она по трубке падает вниз. А внутри трубки по дороге поставили вертушку. Вот вроде той, что ставят в окне в вентиляторе. Ветер дует, и она вертится. А тут не ветром, а водой дует.
Ну ладно, как будто все готово. Реку запрудили — перегородили толстым забором — плотиной. Вода добежала до плотины — дальше некуда. А течением все несет да несет новую воду. Вот как если бы люди шли по дороге, спешили бы — и вдруг на дороге застава. У заставы толпа собралась бы, а сзади всё новые и новые напирают. Открыть теперь в заставе калиточку — то-то народ попрет. Попрет, конечно, и вода. Только не в калиточку, а в трубу. А в трубе вертушка — турбина. Никак ее не обойти. Поневоле придется воде ворочать турбину, чтобы пробраться дальше».
Так сложные понятия — турбина, плотина — путем сравнений сведены к простым и привычным — вертушке, забору, калиточке.
Технические книги Житкова легко усваиваются из-за присущей им естественности разговорных интонаций. Он не вещает с кафедры, не отпугивает читателя «умственностью». Он разговаривает с ним запросто, по-товарищески: «Чего, казалось бы, проще?» или «Гляди, электричество в хорошую копеечку может влететь».
Житков чрезвычайно заботился о том, чтобы книги его не были перегружены излишними подробностями. Забота эта была рождена точным представлением об адресате, о читателе, о способе его восприятия и размере его познаний. Литератору, которому было поручено рассказать детям, на каких животных люди ездят, Житков разъяснял: «Полной формулировки ребенку не нужно, он ее не поймет. А что непонятно, над тем скучают. Нечего бояться ученых раков. Что же они не напишут книжек для детей? Они могут писать только то, что приходится читать в обязательном порядке к зачету. Здесь надо иметь в виду, что объем понятия и его содержание 0 (у ребенка) по данному вопросу. Дать полное понятие — нечего стремиться. Надо очень сузить задачу, но зато изложить легко и прозрачно, чтоб в голове осталась ясная радость нового знания. Перегрузка одной еще деталью (ах! забыли, что еще на зебу ездят!) — хлоп! — и читатель рассыпал всё, что ему насовали в руки. Книга пропала». Лишенные докучливых ссылок, ученых цитат, сложных чертежей и схем, книги Житкова не отталкивают малоподготов-ленного читателя взрослого или ребенка — зловещей нарочитой «ученостью», а на полноту они вовсе не претендуют. Житков не составлял справочников и не писал истории техники; цель у него была другая, отчетливо сформулированная им самим: «Показать лишь идею, из которой выливается… новый свет. Показать ее цепью фактов резких, парадоксальных… дать просто толчок мысли, которая сама бы покатилась дальше в этом нужном направлении». В книге «Река в упряжке» (об электростанции) не перечисляются разнообразные способы применения электричества в современной технике, не излагается история открытия электричества, не изображены разные виды устройства электростанций. Но зато принцип добычи электроэнергии, устройства турбины и плотины, подачи тока в города, принцип устройства любой гидростанции изложен с совершенной ясностью. Ленинский план электрификации России не рассказан полно, по зато смысл этого гениального плана абсолютно ясен… Читатель, прочитавший «Про эту книгу», не получит исчерпывающих сведений об истории книгопечатания, но принцип устройства любой типографии сделается ему ясен.
