Руководители украинской ЧК мало знали о помощниках Бондаренко, и потому Поляков, инструктируй в Харькове Николая, подчеркнул, что па связь с этой группой он может выйти лишь по указанию Петровича или в самом крайнем, критическом случае…
Голос хозяина «Нептуна» вывел Журбу из задумчивости:
— Вы прямо из Харькова?
— Нет…
Выслушав рассказ Николая о событиях в Симферополе, Бондаренко, нахмурившись, покачал головой:
— Дела-делишки!.. Здесь в большевистском подполье, я знаю, тоже провал за провалом. И как верно бьют — словно кто-то руку наводит!
Лицо его исказила боль. Однако старый очаковец быстро справился с ней. Вновь бесстрастным, по-деловому собранным стало лицо, суховатым — голос, прицельно точными были вопросы.
Рассказав о задании, с каким прибыл в Севастополь, Журба замолчал.
— Разведку в меру своих возможностей ведем. Пароходами, имуществом флота поинтересуемся, посмотрим, это можно сделать, — подытоживая разговор, сказал Бондаренко. — А Петрович… Может, он, как и ты, на меня выйдет?
— Нет, — сказал Журба. — О вас Петровичу неизвестно. О вашей группе ему должен был сообщить я,
— Ясненько… — кивнул Бондаренко. — Тогда, Николай, тебе остается одно — ждать. Сдается мне, что Петрович найдет тебя сам.
— Боюсь, как бы и с ним чего не случилось, — признался в своих опасениях Журба. — Явка провалена, газета закрыта…
— У Климовича и Туманова ищейки опытные, промахов не простят! Но судя по всему, Петровича им так запросто не взять, — резюмировал Бондаренко. — Будем ждать. Горячиться нельзя! А сейчас надо тебе пристанище подыскать. Есть у меня на примете кое-что. Сейчас и пойдем. Это на Корабельной.
… Исстари селились на Корабельной стороне отставные моряки. Домишки ставили исключительно по своему разумению, о планировке вовсе на заботясь. В результате кривые улочки слободки переплелись так, что и заблудиться среди них было нетрудно. Журбе не раз приходилось бывать на Корабельной в детстве, но изрядно подзабыл он ее приметные ориентиры и сейчас лишь дивился тому, как уверенно отыскивал Бондаренко в сплетении переулков нужный.
В противоположность центру, на улицах Корабельной зелени было мало, лишь кое-где выстроились неприхотливые акации, но и они, присыпанные известковой пылью, с обглоданными козами стволами, вид имели довольно жалкий. Зато во дворах, заботливо ухоженные хозяевами, росли и вишни, и сливы, и абрикосы. Ветви деревьев тянулись на улицу поверх невысоких глинобитных заборов.
