— Просите. И пока будем беседовать, меня в канцелярии нет. Ни для кого!
Изумление промелькнуло на бледном лице секретаря.
Елена Грабовская поразила епископа: он не ожидал, что посетительница окажется столь молодой. Ему сразу бросилось в глаза изящество молодой девушки, ее элегантный наряд: модный костюм, отделанный мехом горностая, и такая же горностаевая шапочка. Вениамин приосанился.
— Прошу… Садитесь.
Елена села перед большим письменным столом епископа, смело улыбнулась:
— Пан епископ, я не задержу вас. Разговор совершенно конфиденциальный. Я должна передать пану епископу просьбу ясновельможного пана митрополита графа Шептицкого. Ну а там, — она оглянулась на плотно закрытую дверь, — там пусть думают, что к вам пришла поклонница. Ведь такое случается, не правда ли?
Вениамин смутился. Чтобы скрыть свое замешательство, спросил, опуская глаза:
— Что граф? Надеюсь, он здоров?
— Граф добже здоров, — Грабовская опять улыбнулась. — Он поручил передать вам следующее. На днях начнется решительное наступление польской армии я войск Петлюры на Киев. Возможно, барону Врангелю небезынтересно своевременно это знать.
Вениамин сидел внешне невозмутимый. Но подумал: «Барону, конечно же, интересно будет знать это. Но как он отреагирует на то, что подобные вести получает от католической церкви? Врангель — это "единая и неделимая", а Ватикан мечтает с помощью Петлюры превратить Украину в вассала Полыни, а со временем — в польскую провинцию. Вениамин вспомнил, какие "метал громы" барон, читая недавно французскую газету "Матен", где, в частности, писалось: "… Великая Польша, распространяющая при помощи Украины свое влияние от Риги до Одессы, — такова основная цель, вокруг которой вертится вся восточная политика Ватикана"».
— Что еще передавал граф? — спросил Ве-ниамин.
— В Варшаве получена секретная легитимация: если на Украине и в Белоруссии польская армия добьется успеха, Франция и Англия признают права Польши на границы 1772 года.
— Граф считает, что подобное возможно не только на бумаге? — сдержанно спросил епископ.
— Так будет! — сверкнула глазами Елена.
Беспокоили глубокие миндалевидные глаза Грабовской: заглянув в них, епископ так и не сумел определить, чего же больше в глазах — тревоги или фанатизма. Про себя подумал: вот такие, как она, мечтают о границах Речи Посполитой 1772 года. Это значит: Украина, Белоруссия, Литва, часть Латвии должны отойти Польше. Епископ внутренне усмехнулся: и в этом полякам помогают союзники, те самые, которые помогают и Врангелю в его борьбе за «единую и неделимую»! Спросил Елену:
