Коктейль в руке, барышня под боком, на столе всякая всячина: тушеные осьминожьи щупальца в виноградных листьях, паштет из креветок и морской капусты, копченая акулятина, филе зубатки в оливковом масле, – и еще полдюжины действительно интересных на вкус деликатесов океанского происхождения. И, что немаловажно, специй во всем этом то ли вовсе нет, то ли добавлены очень тонко и не чувствуются. Класс.
За столом если не друзья, то хорошие знакомые: Руис, Берт, Сай. Ну и Шакуровы. Кстати, Берт таки ухитрился найти пару девчонок, мелковатых, но вполне симпатичных смуглянок – Индонезия, Таиланд, Филиппины, где-то оттуда, – и поделился «добычей» с напарником; Руис же предпочел пригласить Полину. Как ему это удалось без переводчика, не спрашиваю.
Имеется и шампанское, причем настоящее французское Duval-Leroy, и как ни странно – местного производства. Ну да, виноград тут растет, сам ел, и Флоренс говорила, что виноградные вина уже производят, а шампанское, оно же игристое вино, самое что ни на есть виноградное… Впрочем, как оно на вкус в сравнении со староземельной классикой, я все равно не понимаю, не эксперт. С пузырьками, кисловатое, пить можно; дальше пускай работают сомелье и прочие дегустаторы.
Просыпается местный оркестр, и Полина немедленно тащит Руиса на танцплощадку; Берт с ухмылочкой сопровождает туда же свою девицу; Сай делает мужественную физию старого солдата, у которого ноют старые раны, и смуглянка уходит танцевать одна, вернее, с кем придется.
– Пойдем? – толкает в бок Сара.
– Оттопчу все ноги, – предупреждаю я, – из меня танцор на букву «хы», и не подумай, что хороший.
– Значит, так и будет.
Ресторанчик небольшой, но людный, популярное место; от столика до площадки проталкиваться несколько минут. Привычно уже пробиваю для барышни дорогу…
…впереди женский визг, ругань, в отблесках светомузыки ни хрена толком не разобрать, а по звукам сильно напоминает начало драки. Резко торможу.
– Что там?
– Кто-то кого-то бьет. Сейчас вмешается охрана.
– Наши или не наши?
– Не вижу, надеюсь, не наши.
Светомузыку отрубают и включают свет. Та-ак…
Руис держит в захвате какого-то амбала, вывернув запястье на излом, тот вынужденно стоит на коленях мордой в пол; рядом с амбалом валяется окровавленный балисонг*, у самого Руиса располосована правая рука, не иначе этим самым ножичком. Второго примерно в такой же позе фиксирует Полина, дополнительно прижав шею коленкой; с ее весом клиенту потом понадобится дисковая хирургия, позвонки на место ставить – ну да пускай о нем другие плачутся, сам нарвался. У Берта в левой руке не то веревка, не то узкий плетеный ремень петлей, а против него два быка, которые пока не успели спрятать ножи.
