На дворѣ совсѣмъ темно. Онъ слышитъ, чтовсѣ рабочіе собрались въ столовую ужинать, и когда онъ заглядываетъ въ окно, ему кажется, что онъ видитъ тамъ и повара, и что тотъ особенно весело настроенъ.
Затѣмъ онъ подходитъ къ конюшнямъ, становится подъ ихъ прикрытіемъ и пристально всматривается въ темноту. Кузнечики молчатъ, все кругомъ молчитъ, только дождь продолжаетъ итти, и по временамъ молнія цвѣта сѣры перерѣзываетъ небо пополамъ и ударяетъ гдѣ-то далеко, далеко въ преріи.
Наконецъ онъ слышитъ, что рабочіе окончили ужинать и бѣгутъ къ сараю, служащему имъ спальней. Они проклинаютъ погоду и спѣшатъ укрыться отъ дождя. Закхей терпѣливо, упрямо ждетъ еще цѣлый часъ, затѣмъ направляется къ кухнѣ. Тамъ еще свѣтло. Онъ видитъ стоящаго у плиты человѣка и спокойно входитъ.
— Добрый вечеръ! — произноситъ онъ. Поваръ смотритъ на него съ удивленіемъ и говоритъ:
— Теперь ты уже не получишь ужина.
Закхей отвѣчаетъ:
— Хорошо. Но тогда дай мнѣ кусочекъ мыла, Полли: я вчера вечеромъ плохо выстиралъ мою рубашку и хочу сегодня перестирать ее.
— Только не въ моей водѣ!
— Нѣтъ, именно въ твоей!
— Совѣтую тебѣ не дѣлать этого.
— Получу ли я, наконецъ, мыло? — говоритъ Закхей.
— Вотъ сейчасъ я тебѣ дамъ такого мыла!.. — оретъ поваръ. — Вонъ отсюда!
Закхей уходитъ. Онъ беретъ одно изъ ведеръ съ дождевой водой, переноситъ его подъ самое окно и начинаетъ въ немъ шумно плескаться. Поваръ слышитъ это и выходитъ изъ кухни.
Онъ чувствуетъ себя болѣе, чѣмъ когда-либо, сильнымъ и важнымъ и грозно и рѣшительно направляется къ Закхею.
— Что ты тутъ дѣлаешь? — спрашиваетъ онъ.
— Ничего, — отвѣчаетъ Закхей, — я стираю рубашку.
— Въ моей водѣ?
— Ну, конечно!
Поваръ подходитъ совсѣмъ близко, наклоняется надъ ведромъ, какъ бы желая убѣдиться, дѣйствительно ли это его вода, и шаритъ въ ней рукой, ища рубашку.
Закхей медленно вынимаетъ изъ повязки, въ которой носитъ раненую руку, револьверъ, подноситъ его къ уху повара и спускаетъ курокъ
Глухой, едва слышный звукъ выстрѣла раздается среди дождя въ эту сырую, мокрую ночь.
Когда Закхей поздней ночью вошелъ въ сарай, гдѣ спали рабочіе, нѣкоторые изъ его товарищей проснулись и спросили, что онъ дѣлалъ такъ долго на дворѣ. Закхей отвѣтилъ:
— Ничего. Я застрѣлилъ Полли.
Товарищи приподнялись, опираясь на локти, чтобы яснѣе слышать.
— Ты его застрѣлилъ?
— Да.
— Вотъ такъ чортова штука! Какъ же ты въ него попалъ?
— Прямо въ голову. Я стрѣлялъ въ ухо, и пуля прошла въ черепъ.
— Ахъ, чортъ возьми! А гдѣ же ты его похоронилъ?
