Вскоре я понял, что выбранное мной место на берегу не годится для того, чтобы построить там жилище, ибо это была низина, болотистый участок у самого моря. К тому же поблизости не имелось источника пресной воды. Поэтому я решил обосноваться в более подходящем месте.
Итак, место для моего будущего жилья непременно должно отвечать ряду условий. Во-первых, оно должно быть в здоровом месте и рядом с питьевой водой, о чем я только что упоминал; во-вторых, должно быть укрыто от палящего солнца; в-третьих, должно защищать от нападения хищников, как двуногих, так и четвероногих; в-четвертых, от него должен открываться вид на море, чтобы не упустить случая, если Бог пошлет какой-нибудь корабль, ибо я еще продолжал надеяться на спасение.
Отыскивая подходящее место, я обнаружил небольшую ровную площадку на склоне высокого холма, спускавшегося к ней крутым обрывом, так что никто не мог напасть на меня сверху. В этой отвесной стене находилось небольшое углубление, похожее на вход в пещеру, но на самом деле никакой пещеры там не было.
Я решил поставить палатку на этой зеленой полянке, возле самого углубления. До этого я начертил перед углублением полукруг ярдов[9] двадцать в диаметре.
По этой линии я забил в землю два ряда крепких кольев, заглубив их так, чтобы они стояли намертво. Они возвышались над землей примерно на пять с половиной футов. Верхушки кольев я заострил. Расстояние между двумя рядами кольев составляло не более шести дюймов,[10] и эта ограда получилась столь надежной, что преодолеть ее не смог бы ни человек, ни зверь. Ее сооружение отняло у меня много времени и труда, потому что надо было срубить деревья, чтобы сделать из них колья, принести их из леса и забить в землю, но я считал, что не зря потратил время, обезопасив мое жилище от зверя.
Я не стал делать калитку в ограде, устроив перелаз для входа в мою резиденцию, и когда я забирался внутрь ограды, то втягивал лестницу за собой. Так я отгородился и защитил себя от внешнего мира и поэтому спокойно спал по ночам.
В эту ограду, или укрепление, я с неимоверным трудом перетащил свои богатства: провизию, оружие и все прочие вещи, о которых рассказывал ранее. Последние три дня этих занятий пришлись на полнолуние, и от этого мое новоселье отсрочилось, ибо я не мог допустить, чтобы зверь вырвался на свободу внутри ограды или же в то время, когда я перетаскивал мои сокровища.
Я разбил большую палатку, сделав ее двойной для защиты от дождей, то есть сначала поставил палатку поменьше, а над ней — еще одну, побольше, и накрыл последнюю сверху куском просмоленной парусины, захваченной мною с корабля. И теперь я спал уже не на тюфяке, брошенном прямо на землю, а в очень удобном гамаке, принадлежавшем помощнику капитана. Многие годы, лежа в нем по ночам, когда не было полнолуния, я вспоминал его лицо в момент, когда на него набросился зверь. Нельзя было допускать, чтобы зверь убил человека, и часто отец говорил мне, что воспоминания о подобных событиях преследуют всю жизнь.
