…Одинцов разглядывал на шестеренке сбитые зубья. Ее только что принесли в цех, попросили срочно отремонтировать.
— Прямо горяченькую на место поставим! Из-за этой штуковины погрузка задерживается, вагоны простаивают, — сообщил парнишка лет семнадцати.
Одинцов внимательно посмотрел на него. У парнишки над губой бабочкой-капустницей торчали маленькие усики, а концы давно не стриженных прямых светлых волос лежали на воротнике серого пиджака.
— Экий ты патлатый! Что же тебя мамка не подстрижет? — спросил Одинцов, показывая в улыбке золотой зуб.
— Не твое дело! — с обидой сказал тот. — Подумаешь, фиксу воткнул в рот! Тоже мне!
— Фикса, говоришь? — Цыган с интересом продолжал оглядывать собеседника от кудлатой головы до узких брючек и остроносых красных туфель на толстой каучуковой подошве. Подмигнул: — А ты сам-то — из блатных? Свой, что ли?..
— Не-е… Я — мамкин. Блатную жизнь люблю. А воровать — боюсь, — пошутил паренек.
— А откуда про фиксу знаешь?
— В книжках вычитал… «Машина путает след»… Потрясно! Потом еще одна… «Черная пуговица». И эта, как ее, про лейтенанта Вязова, читал?
— Это что же, все про воров?
— Ага!
— Тебя как звать-то?
— Сева…
— Я могу рассказать — почище твоих книжек будет.
— Это про что же ты мне можешь рассказать? — насторожился Сева.
— Ну, про то, как воры живут. Как на малинах гуляют…
— Не-е-ет! Это мне как с крыши упасть, — ни к чему! Мне интересно, как их ловят! — воскликнул парнишка. — Про это можешь? Мечтаю криминалистом стать…
— Про это?.. Можно бы и про это… — Интерес к пареньку у Цыгана пропал. — Ладно, беги на свою репетицию…
— На какую репетицию? — переспросил Сева.
— Ты разве не с репетиции сюда прибежал? — усмехнулся Одинцов. — А с чего же ты так вырядился.
— Чудило! Стиль такой!.. С луны свалился?!
— С луны… А я думал, ты из драмкружка прибежал… Ну, сквози. К концу дня готова будет твоя шестеренка. Да, вот что… Пошарь-ка около машины, может, найдешь зубья обломанные — быстрее сделаю…
— Совсем забыл! Вот они, — Сева вынул из кармана длинного пиджака бумажный сверток. — Держи!
Одинцов приложил отломанные кусочки металла на полагающееся им место, примерился, как лучше приварить. Приготавливая присадочный материал — короткие куски пятимиллиметровой проволоки и флюс, — бормотал:
— Ишь ты, артист-криминалист! С крыши упасть, говорит…
Из ящичка выбрал горелку нужного размера, открыл банку с флюсом, закурил, надел зеленые очки и от папироски зажег горелку. Из ее сопла вырвалось оранжевое пламя с длинным зеленовато-синим жалом. Он прибавил кислород, прикрутил вентиль ацетилена. Синее жало уменьшилось и стало еще острее.
