— Похожа? — спросил Василий.
Ольга зарделась от смущения и радости.
— Очень! — воскликнула она.
— Вернешься — дорисую. Пей, пей чай, остынет… — Он поставил холст на пол, сел к столу.
Они сидели, касаясь друг друга коленями. В маленькой кухне было тепло от горящей газовой плиты. Найда легла на сдвинутые в углу старые автомобильные сиденья, во сне поскуливая и вздрагивая всем телом.
— Интересный ты человек, — произнесла Ольга.
— Что же во мне интересного?
— Все… Я не знаю, как объяснить… Шофер, а рисуешь… Найду вот выходил… Я тоже… такая непутевая. А ты меня красивой нарисовал… Ты даже ругаться, наверное, не можешь… Василий расхохотался:
— Еще как умею! И вообще не выдумывай меня каким-то особенным. Для того, чтобы ругаться, ни ума, ни таланта особого не требуется. Один раз так закрутил, что, если бы могло помочь, обязательно помогло бы. Я тогда к богу на десять километров ближе был, чем сейчас. Все равно не услышал и не помог. Захлебнулся мотор. Мне небо с овчинку показалось. У самой земли выровнялся, вывел из штопора. Ты говорила, вам кино там показывали… А воздушный парад приходилось смотреть? Видела самолеты, как стрелы?.. Без меня уже в серию вывели…
— Ты испытывал самолеты? — недоверчиво спросила Ольга.
— Испытывал.
— Точно? — все еще не верила она.
— Точно… Идем, покажу кое-что…
Он ушел в комнату, Ольга за ним следом. Василий достал из платяного шкафа что-то висевшее на плечиках и завернутое в простыню, положил на кровать.
— Вот посмотри. — Василий принялся осторожно рвать швы, наметанные на «живую» нитку, развернул края ткани.
Перед удивленным взором Ольги предстал китель военного летчика. На плечах майорские погоны с голубым просветом. Над кармашком — несколько значков и среди них парашют, к стропам которого прикреплен за уши квадратик с цифрой «500».
— Ого! Здорово! — воскликнула Ольга. — Вася, примерь, пожалуйста! Ну, Вася!..
— Вот такие дела… — вздохнул Василий. — Были и мы рысаками!.. А примерять не буду… Чего его примерять?! По мне шит. Вот если пропустит комиссия… да вряд ли… Такие строгости там… Кручу баранку, не превышая скорости, держась правой стороны. Зашей, пожалуйста, в чехол китель.
— Я не умею шить, — растерялась она. — Не умею, понимаешь? Этому я не научилась.
Он подошел к ней и погладил по голове:
— Научишься!
— Ты мне скажи… скажите, Василий Александрович, ну зачем я вам такая сдалась?! Ответьте же!
— Друг мой ситный, пирог с закалом! Это отец так мне говорил, когда я еще мальчонкой был, до войны. Друг мой ситный, пирог с закалом. Ну что я тебе могу сказать? Сразу и не ответишь… Ехать ведь надо…
