Телестанция Морганвилля показывала повторы шоу трехлетней давности. Шейн включил фильм, и они поговорили немного о… хорошо, ни о чем в действительности, и поцеловались, и остались вместе пока, наконец, не осталось ничего, кроме как лечь спать.
Шейн проводил ее до двери ее спальни, и прежде, чем он мог сказать что-нибудь, она сказала:
— Останься, хорошо? Я хочу, чтобы ты был со мной. — Он лишь кивнул, и она увидела облегчение на его лице. Он, так или иначе, собирался об этом спросить.
Они разделись — в основном — в тишине, и скользнули под одеяла, чтобы прижаться друг к другу. Клер была слишком взволнована и напугана, чтобы желать чего-либо еще, и она думала, что он чувствовал то же самое — это было больше, чем просто держаться за комфорт прямо сейчас. И это было хорошо. Это было действительно хорошо.
— Я не знаю, что мне делать завтра, — сказала Клер, наконец, в темноту.
Руки Шейна напряглись вокруг нее, притягивая ее ближе к своей груди.
— Завтра, мы выясним, кто все еще может бороться, проберемся туда, прижмем Мирнина и исправим это, — сказал он. — Обещаю. Мы выполним эту работу.
— Вдвоем.
— Да, вдвоем, и не останется ни одного сумасшедшего с вытаращенными глазами. — Он поцеловал ее в шею, очень нежно. — Все будет хорошо. Спи.
Так она и сделала, в тепле его объятий, мечтая о серебряном дожде.
Клер проснулась вместе с лучами солнца, направленными в ее глаза, снова, и в течение драгоценной, сладкой секунды она просто наслаждалась его теплотой на ее теле, и тем фактом, что Шейн по-прежнему лежал, свернувшись калачиком у нее за спиной, одной тяжелой рукой обнимая ее за талию. Потом, к сожалению, она перевернулась к нему лицом.
— Эй, — сказала она. — Просыпайся, соня, мы проспали.
Шейн пробормотал что-то и попытался натянуть подушку себе на голову. Она убрала ее.
— Давай, вставай, у нас есть дела!
— Отстань, Лисс, — простонал он, и открыл глаза, мигнул, и, наконец, сосредоточился на ней.
И затем он полностью, совершенно взбесился. Он фактически крутился вокруг, запутавшись в одеяле, и, когда он попытался освободиться, упал с кровати на пол. Клер рассмеялась и, склонившись над краем, посмотрела вниз на него.
— Эй, ты… в порядке…?
Слова замерли у нее на губах, потому что он все еще был не в себе. Он извивался в одеяле, схватил его и обернул вокруг тела, поднимаясь на свои босые ноги и отступая назад от кровати.
И от нее.
Он протянул руку, которая не придерживала одеяло, ладонью вперед.
