— Так, — сказал он. — Так, думай, Коллинз, думай… да, хорошо, это очень неудобно, и мне действительно жаль, потому что я уверен, что ты действительно… О, блин. Что, черт возьми, я делал? Напился? Должно быть, напился.
— Шейн? — На Клер все еще была простыня, и теперь она натянула ее на себя, внезапно замерзнув и почувствовав себя совершенно беззащитной. — Шейн…
Он все еще пятился, выглядя испуганным и очень сконфуженным.
— Итак, мы, очевидно, были официально представлены в какой-то момент моей безумной пьянки. Мм, привет. Послушай, ты должна забыть об этом, хорошо? Мои родители убьют меня, если… — Он остановился и осмотрел комнату. — О, дерьмо. Это не моя комната, не так ли? Это твоя. Значит, я не появлялся дома всю ночь. Мой отец… — Он зажмурился. — Штаны. Мне нужны штаны. Где мои штаны?
Клер почувствовала, что ее сердце разрывалось. Действительно, несомненно разлеталось на острые, зазубренные, кровавые части. Она хотела кричать, и плакать, и больше всего, она хотела, чтобы этого не происходило. Она не могла заставить себя сказать что-либо, а он полностью игнорировал ее, продолжая озираться. Он нашел свои штаны и футболку, и неловко натянул штаны, прикрываясь одеялом прежде, чем бросить его.
Прежде, чем надеть свою футболку, он обернулся, чтобы посмотреть на нее, и это было больно, больно так сильно — он так смотрел на нее и совсем не знал.
Ее совершенное, ужасающее страдание, должно быть, отразилось на ее лице, потому что его выражение немного смягчилось. Он сделал несколько шагов к кровати и сказал:
— Гм, послушай… я знаю…. прости, я, вероятно, настоящая задница, раз сделал это с тобой, и я обещаю, это не… Я правда не напиваюсь в стельку и не вырубаюсь таким образом, и ты кажешься… Ты не в моем вкусе. В смысле, ты симпатичная, я не имел в виду, что это не так… прости, я плох в этом. Но я должен вернуться домой прямо сейчас — Он натянул свою футболку и поискал ботинки, которые он надел на босую ногу, даже не наклонившись поднять их. — Слушай, я позвоню тебе, хорошо? Мм… тебя зовут…
— Клер, — прошептала она, и слезы вырвались и начали течь по ее лицу. — Меня зовут Клер.
Это — моя ошибка
— Эй, не делай этого, не надо… прости. Это не твоя ошибка. Ты кажешься… — он наклонился и неловко поцеловал ее, и было такое чувство, что он был незнакомцем — … милой.
Я обещаю, что поговорю с тобой позже. Мы разберемся. О, Боже, были ли у меня… Мы предохранялись или… — Он покачал головой. — Не сейчас. Я не могу думать об этом прямо сейчас. Я должен идти. Позже.
