Седни мужики смирились ‑ вышли засевать поле. Мыслю, и этих крикунов неча в безделии держать. Прикажи выпустить, князь.
— Отчего приказчик мне ничего о смердах не поведал? ‑ сердито проговорил Телятевский. ‑ В вотчине гиль, а князь о том не ведает.
— Да шум не велик был, князь, ‑ пряча вороватые глаза в пол, произнес Мамон. ‑ А приказчик сказать тебе оробел. Серчаешь ты, князь, когда крестьяне не при деле.
— Довольно языком молоть, ‑ оборвал пятидесятника Андрей Андреич и приказал. ‑ Мужиков из подклета выгнать, кнутом поучить ‑ и за соху.
Глава 15
БОРТНИК В СЕЛЕ ВОТЧИННОМ
Матвей вышел из дремучего бора на обрывистый берег Москвы‑реки, перекрестился на золотые маковки храма Ильи Пророка и глянул на село, раскинувшееся по крутояру.
Вечерело. Солнце спряталось за взгорье. Скользили по реке, розовые тени. В густых прибрежных камышах пересвистывались погоныши‑кулики, крякали дикие утки.
В Богородском тишина.
"Мужики, поди, все еще на ниве, ‑ подумал бортник. ‑ Долгонько князь страдников на пашне неволит. Ох, крутенек Андрей Андреич".
— Эгей, старик! Куда бредешь? ‑ воскликнул появившийся на том берегу дозорный, выйдя из сторожевой рубленой избушки возле деревянного моста.
Мост ‑ на дубовых сваях. Посередине реки сажени на три зияет дыра: мост разъединен. Вздыбился вверх удерживаемый по обеим сторонам цепями сосновый настил. В былые времена князь собирал немалую пошлину с Плывущих по Москве‑реке торговых ладей и стругов[36].
Теперь купеческие суда проходят беспошлинно. Отменил ее грозный царь Иван Васильевич.
Бортник, услышав оклик, ступил на мост и тоже в свою очередь крикнул:
— Соедини мост, родимый. В село иду.
Дозорный широк в плечах, сивая борода клином. Он в поярковом колпаке, кумачовой рубахе, в пеньковых лаптях на босу ногу. В правой руке рогатина, за кушаком ‑ легкая дубинка.
Караульный пытливо вгляделся в пришельца, погрозил ему кулаком.
— Ишь какой борзый! А, можа, за тобой разбойный люд прячется, али орда татарская в лесу затаилась.
— Знамо, орда, ‑ усмехнулся бортник и в свою очередь, приставив ладонь к глазам, зорко глянул на караульного и закачал бородой, посмеиваясь.
— Плохо зришь, Гаврила. Я бы тебя в дозор не поставил. Нешто меня, Матвея‑бортника, не признал?
— А и впрямь ты. Тьфу, леший. Вон как бородищей зарос, мудрено узнать, ‑ вымолвил Гаврила и принялся крутить деревянное колесо, связанное с настилом железной цепью.
Перейдя мост, Матвей поздоровался с дозорным.
