Полковник с сомнением посмотрел на Жака:
— Ни за что бы на такое не согласился. Зачем он это делал?
— Думаю, от отчаяния. Однако дальше он пишет, что узнал там нечто такое, что заставило его изменить свою жизнь.
— Ты, Жак, когда рассказываешь, как будто к чему-то прислушиваешься… — заметил Вильямс. — Ты здоров? Не утомили тебя эти серебряные штучки?
— Ну, — Монро пожал плечами, — я как будто действительно слышу это. А что касается девушек, то именно из-за них меня и опоили. Теперь я просто уверен…
— А почему ты так думаешь? — спросил полковник и оглянулся на дверь.
— Им нужен преемник, сэр, преемник Василия. Думаю, они хотели использовать меня как племенного самца.
— Что, действительно он был семи пядей во лбу, этот парень?
— На фотографии, которую я видел, это обычный сержант. Из тех, которые угодны старшим офицерам. Одним словом, крутой парень.
— Ну ладно. Нам еще предстоит все это обсудить, — сказал полковник и поднялся: — Раз в городе нет врагов, останемся здесь квартировать, а там видно будет…
Несмотря на сильную занятость и постоянную подвижку рабочего графика, глава медиаимперии Сандрин Ломеар приняла посетителей точно в назначенный срок.
К ожидавшим в приемной Биллу Харченко и Хельмуту Барнаби подошел стройный молодой человек и, ткнув карандашиком в список, сказал:
— Господа, директор Ломеар примет вас, но помните — в вашем распоряжении только десять минут.
— Мы уложимся, — сказал Хельмут и, резко поднявшись, по-военному одернул пиджак гражданского костюма. — Билл?
— Я готов.
Харченко потоптался на месте, откашлялся, и они с Барнаби пошли к огромной двери, на которой красовалась надпись из огромных бронзовых букв: "Сан-Дрин Ломеар, директор холдинга «Интерглобал».
Барнаби шагнул первым и, преодолев сопротивление тяжелой двери, шагнул в кабинет госпожи Ломеар.
— Здравствуйте, джентльмены! — прокаркала хозяйка сухим надтреснутым голосом. — Прошу вас поближе, не застаивайтесь там у входа.
Голос Сандрин Ломеар был подчеркнуто командным и не уступал по властности голосу гроссадмирала Петена.
Определив для себя роль собеседника, Барнаби почти строевым шагом приблизился к столу и присел на край кресла. Следом за ним, словно отставший хвост, потащился Харченко и свободно плюхнулся на второе кресло, заполняя весь предоставленный ему объем.
— Слушаю вас, джентльмены, — сказала госпожа Ломеар, давая понять, что время аудиенции начало свой отсчет. Затем она закурила длинную сигарету, прикусив фильтр вставными зубами.
