Родион и хотел, и боялся перекреститься.
— Фи… фи… фиксатор, — едва пролепетал он.
— Фиксатор! — лязгнул Квинт. — Так. Для чего?
— Для вас… для вашего степенства… А! — Родион, наконец, сообразил. — Это для запечатления. Навроде фотокарточки. Вот, дозвольте продемонстрировать.
Он вытянул на середину прохода небольшой бочонок с великопоповицким пивом и обрызгал его со всех сторон жидкостью из цилиндрика. В воздухе распространился слабый аромат не то уксуса, не то аммиака. Реджинальд Квинт поморщился.
— Готово! — сказал Родион и взял бочонок в руки.
Квинт вытаращил глаза. Бочонков стало два! Один из них капитан держал в руках, а другой стоял на прежнем месте — на полу, посреди прохода.
— Фантом, — пояснил Щетинин и провел ногой сквозь бочонок, стоящий на полу. — Сиречь, отпечаток натуры. На память, или для приятности созерцания… Правда, со временем бледнеет, конешно. Особенно на ветру.
Он вернул цилиндрик Квинту и, заглядывая ему в глаза, продолжал:
— Есть такая зверуха в среднем Параллелье — называется, с вашего позволения, меражинский нюшок. Вот это самочки у них и приноровились — фиксатором потеть. Чуть где хищника почуют, сразу ему раз — копию персоны своей отпечатают и бежать. Пока это он подкрадывается, да затаивается! А вот самцы, мужики, стало быть, они наоборот, по этим отпечаткам идут, как по следам — нюхом. И никогда свою подругу с чужой бабой не спутают, потому — запах у каждой особенный. А чуют самцы тот запах верст за триста!.. Гм, да. Ну, миражинцы — народ ушлый, придумали из этой зверухи ерозоль гнать, для сохранения всяких образов…
— Это все? — Реджинальд Квинт испытующим взглядом продолжал терзать капитана.
— Все, как есть!
— Ну хорошо, — чиновник неожиданно успокоился, сунул подарок в карман, взял из бумаг паспорт судна и, любовно подышав на маленький прямоугольный штамп, сделал оттиск.
Родион стоял ни жив, ни мертв.
— Можете покинуть порт, — сказал Квинт, подавая ему паспорт. И не задерживайтесь. У нас не хватает стояночных мест.
Щетинин только кивнул в ответ. Обеими руками он прижимал к груди паспорт и мечтал лишь о том, чтобы дверь побыстрее закрылась за таможенным мучителем.
Едва Реджинальд Квинт ступил на плиты стартовой площадки, за спиной его раздался тихий чмокающий звук. Это исчез межмирник. Квинт обернулся и увидел в центре посадочного круга одинокий ящик с бутылками, обернутыми в фольгу, тот самый, который он выгрузил со «Старца Елизария».
Дальнейшие действия таможенника могли показаться странными тому, кто вздумал бы за ними проследить. Однако поблизости никого не было, и никто не увидел, как чиновник проворно снял свой синий китель, вывернул его наизнанку и снова надел, но уже как веселенькой расцветки клетчатый пиджак. Пуговицы на пиджаке были самыми обыкновенными, отнюдь не золотыми.
