— Вкусная! — говорит она с удивлением.
Нит-Гайяг по-старинному отвешивает низкий поклон.
— Хорошая пицца в семье пригодится. Еда сближает.
Мария вопросительно поднимает на него глаза.
Воздух колышется: это возвращается Иофанел — он уже в костюме, с огромными золотыми крыльями. Илмут, конечно, очарована. Я приветствую его взглядом.
— Этих двоих даже бефстроганов не сблизит, — кисло замечает Иофанел.
Нит-Гайяг вынимает из сумки бутылку вина.
— Я вино не заказывала, — возражает Мария. — Это ошибка.
— Подарок фирмы, — объясняет Нит-Гайяг. — Шеф велел передать.
— Это было сто лет назад, — цедит сквозь зубы Иофанел.
У Марии по-прежнему недоверчивый вид.
— Проведение промоакции, — подмигивает Нит-Гайяг Иофанелу.
Мария снова отламывает кусочек пиццы.
— Вы что кладете в нее? Орегано? Там есть орегано?
Она заставляет Карела попробовать.
— Этого я, ей-богу, не знаю.
— У вас такой вид, словно вы пиццу никогда не ели.
— Представьте себе, вы правы.
Мария удивленно хлопает ресницами. Тридцать лет назад это выглядело весьма симпатичным, а сейчас вызывает у Карела одно уныние.
— И не вздумайте убеждать меня, что вы никогда не ели пиццу!
— В самом деле никогда.
— Вам не нравится пицца?
— Если говорить откровенно, я просто не знаю.
У Илмут испуганный вид.
— Не волнуйся, Илмут, — успокаиваю я ее. — У него хорошо получается. Смотри.
— Даже не верится! — восклицает Мария. — Это надо исправить. Прошу с нами за стол!
Карел красноречивыми жестами дает ей понять, что он против, но Мария не обращает на него никакого внимания.
— Спасибо за приглашение, но я в самом деле не могу его принять, — галантно повторяет Нит-Гайяг.
— Почему? Пожалуйста, проходите. Можете не разуваться.
— Благотворительность — один из основных симптомов климакса, — замечает Иофанел. — Приливы, потливость и филантропия. Ха-ха!
Илмут, поглядев на него, хмурится.
Они проходят в кухню. Карел неохотно садится за стол и открывает бутылку вина. Мария режет пиццу на три части и кладет на тарелки. Она с любопытством ждет, когда Нит-Гайяг откусит первый кусок.
— Ну? Как?
— Замечательная. Отличная.
— Вот видите! Вы даже не знаете, чего лишаетесь.
Волшебство случайного. Очевидно, та же мысль осенила
и Иофанела.
— Когда нашему Филипу было три года, он наотрез отказался от молочных продуктов, — вспоминает Мария.
Ее постоянно унылое выражение лица ненадолго освещается светом материнской любви.
— Нечего было тебе показывать корову в Бескидах, — бросает Карел.
— Вы никогда не ели пиццу, но наверняка знаете, как выглядит коровье вымя? — спрашивает Мария Нит-Гайяга. —
