).
Смело, друзья! Не теряйте
Бодрость в неравном бою,
Родину-мать защищайте,
Честь и свободу свою!..
Пусть нас по тюрьмам сажают,
Пусть нас пытают огнем,
Пусть в рудники посылают,
Пусть мы все казни пройдем!
Если ж погибнуть придется
В тюрьмах и шахтах сырых,
Дело, друзья, отзовется
На поколеньях живых!..
Колокольный звон. Церковное пение. На авансцене – судебный пристав с большой кожаной папкой в руке.
Судебный пристав. Дело об убийстве императора Александра Второго, совершенном первого марта тысяча восемьсот восемьдесят первого года. Подлежит суду особого присутствия правительствующего сената для слушания дел о государственных преступлениях.
Подсудимые: мещанин города Тихвина Николай Иванов Рысаков, девятнадцати лет; крестьянин Смоленской губернии, Сычевского уезда, Ивановской волости, деревни Гавриловка Тимофей Михайлов, двадцати одного года; мещанка Геся Мирова Гельфман, двадцати шести лет; сын священника Николай Иванов Кибальчич, двадцати семи лет; дворянка Софья Львовна Перовская, двадцати семи лет; крестьянин Таврической губернии, Феодосийского уезда, села Николаевки Андрей Иванов Желябов, тридцати лет. Обвиняет исполняющий обязанности прокурора при особом присутствии правительствующего сената, товарищ прокурора Санкт-Петербургской судебной палаты Муравьев.
Дело начато слушанием тысяча восемьсот восемьдесят первого года, марта, двадцать шестого дня, и будет закончено слушанием тысяча восемьсот восемьдесят первого года, марта, двадцать девятого дня.
Толпа на петербургском перекрестке. Ритм ее жизни учащается. Появляется нищенка, за ней – мальчишка, который все время ее поддразнивает.
Нищенка. Отстань, отстань, оглашенный, тю, тю!
Мальчишка. А расскажи, что давеча рассказывала, так и отстану?
Торговка (из подворотни). А вот кому горячие с мясом, горячие с мясом!
Нищенка. Отстань, отстань, что ж ты привязался ко мне, ирод? Тю, тю!..
Второй офицер. А ну тихо, чтоб я вас не слышал! Видите, господ потеснили, народ…
Сановник. (продолжает читать газету). «Посягательство на царя – это посягательство на самый народ, это насилие над народной волей и свободой»! Красиво, красиво они теперь пишут, только, по моему-то разумению, посягательство раньше началось, куда как раньше, и не злодеи его начали, а преобразователи, прости господи!
Левый. Я поражаюсь вашему образу мыслей, любые перемены вам неугодны, но жизнь-то меняется! Пусть одна перемена худа, зато другая будет полезна!
