Майор Звягинцев побледнел.
— Это… БНД которая?
Полковник кивнул.
— Она. Наш ныне самостийный друг Кведеравичус решил, что вдувать доверчивым немцам ржавые понтоны и списанные резиновые лодки, как это делаешь ты — не его уровень. Сядь! — резко бросил он майору, попытавшемуся опровергнуть последние слова хозяина кабинета: — Тут не о твоих амбициях речь, тут дело настолько серьезное, что я даже думать о нём боюсь. Какие у нас есть варианты? Ты не мучайся, Звягинцев, не напрягай извилины. — Тут полковник едва заметно, кончиками губ, улыбнулся: — Вариантов у нас с тобой только два. Варианта по эвакуации у тебя же нет? Нет. Следовательно, либо мы ищем способы нейтрализации изделия номер одиннадцать, включая ликвидацию на месте — которая половину Бранденбурга снесет к едрене-фене — либо оставляем его победителям в холодной войне. Чем делаем серьезный подарок нашему литовскому другу и герру Фолькеру Ферчу, какой сейчас вдумчиво потрошит всех наших офицеров, к таковому потрошению склонных. Или ты всё же имеешь за пазухой варианты эвакуации? Тогда самое время доставать их оттеля…
Майор Звягинцев почесал затылок.
— Хрен его знает. Система неизвлекаемости установлена так, что без отключения детонаторов мы эту дуру с места сдвинуть не можем — взорвутся те четыре ФАБ-100, что вмонтированы в фундамент колодца. Последствия взрыва можете себе представить… Детонаторы мы отключить тоже не можем — нет кодов доступа. Узнать эти коды можно только у бывшего нашего коллеги — который, насколько я понимаю, не для того их самовольно изменил, чтобы нам при первой же просьбе доложить. Стало быть — тупик. Надо докладывать наверх, пусть они там сами решают.
Полковник брезгливо поморщился.
— Там, наверху, сейчас такая свистопляска — хоть святых выноси. Ты же знаешь, вчера было подписано соглашение, что вся недвижимость ЗГВ переходит в собственность Германии. Чернилевский и Искаков вешаются — Бурлаков приказал вывезти всё, до последнего патрона, морем — поляки что-то до хера требуют за транзит. И ты, и я — знаем, что всё вывезти мы никак не сможем — хоть морем, хоть сушей, хоть по воздуху. А телепортация всё еще остаётся славной выдумкой фантастов…. Так что, сам понимаешь, как минимум треть имущества придётся бросить — во всяком случае, нашего, инженерного: когда подписывали график вывода, с Цветковым никто ничего не согласовывал. А посему я тебе примерно отвечу, что о наших проблемах скажут сверху. А скажут нам, друг мой сердечный Микола Звягинцев, вот что: "вы там, блядь, вообще охренели? Простейший вопрос не можете решить? Изыскивайте возможности!". Вот и всё, что мы услышим от генералов Шуликова и Цветкова — это в самом лучшем случае.
