- Ежели бы князи... - начал Михаил, смотря на бека, но не договорил, смолк, не желая высказывать свою мысль.
Бабиджа насторожился.
- Что, что ты хотел сказать о князьях?
- Да ничего, - уклончиво ответил Михаил, потом, помолчав немного, все же добавил с горечью: - Князи грызутся из-за земель и податей.
- Вот и хорошо, что грызутся. Смирнее будут. На то они и князи, чтобы свою корысть ставить выше других. О рабах им, что ли, заботиться прикажешь?
- В том-то и беда!
Бабиджа укоризненно покачал головой, ибо прекрасно понял, что под "бедой" подразумевал этот хитроумный раб Озноби.
- Ты дерзок, коль судишь о делах князей своих. Но ты ещё более дерзок, коль считаешь их причиной зла и причиной своего несчастья. За это тебя убить мало!
Сказав это, Бабиджа-бек глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он зашептал молитву, пытаясь успокоиться, потому что давно положил себе за правило сдерживать свои чувства. Когда же это ему удалось, сказал тихим голосом:
- Но я милостив. Как я милостив и терпелив к тебе! Я сохраню твою жизнь, коль однажды даровал её тебе. Ты хотел меня видеть, раб... Что тебе надобно?
- Господин, я хотел попросить у тебя книгу.
Бабиджа широко открыл глаза и недоуменно уставился на Озноби. То был сильно исхудавший от постоянного недоедания, измученный непосильной работой человек. В его бороде и усах появилось много седых волос - свидетельство глубоких душевных страданий. Одет в грязное рубище, рваные порты, ступни ног его обмотаны какими-то тряпками - и он ещё просит книгу. Ну что он за человек, этот Озноби?
Бек покачал головой и заметил:
- Я думал, что ты попросишь что-нибудь иное. А ты... Да-а... - Он вздохнул и продолжил: - Не подобает рабу держать и читать книгу. Раб должен работать. Всегда работать, даже ночью. А я вам ещё даю поблажку - ночью вы у меня спите. А что до твоей книги, то я велю её сжечь. На что она? Есть только одна-единственная книга, достойная почитаться божественной. Это книга нашего пророка. Коран! Да будет она почитаема в веках!
Бабиджа снова потер коленку и сказал:
- Мухаммед говорил, что ваша вера - заблуждение. Иса - не Бог, а пророк, как и он, Мухаммед. И это так. Аллах один, единственный и неповторимый. Нет ему равных. Верить надобно в него.
Михаил смиренно заметил:
- Я верую в Христа и Святую Троицу. Я родился с этой верой и умру с ней.
- Ты упрямый, как и все урусы. Что с тебя взять? Но коль ты так предан Исе, что же он тебя не спасет от неволи?
