Неожиданный окрик заставил его обернуться. Он увидел Ахмеда, схватился за метлу и принялся мести. Тот продолжал махать рукой и кричать:
- Эй, Озноби! Давай сюда! К господину!
Бабиджа находился в саду. Он сидел на низком настиле, одной стороной своей примыкавшем к стене дома, на ковре и подушках, одетый в шелковый китайский халат с желтыми драконами и голубую чалму. Он грелся на ласковом осеннем солнышке, пребывая в покое и лени, как сытый кот, и нехотя доедал дыню.
Не дожидаясь разрешения, Михаил сел на землю подле настила.
Долго длилось молчание.
Бабиджа съел дольку, вторую, третью. Серповидные корки сложил в глиняную миску, провел ладонью по жидкой бородке сверху вниз, пошептал что-то про себя и только после этого внимательно посмотрел на своего раба. Он сказал:
- Вы, урусы, - грешники! Господь покарал вас за неверие нашим оружием. Все предопределено Аллахом. Да будет он прославлен вовеки!
И поднял руки ладонями вверх.
Михаил подождал, пока бек сложит руки на коленях, и тогда сказал:
- Если враг приходит убивать и грабить, то это не Божье наказание, а воля врага. Ибо Господь творит только добро!
- Гляди-ка! - воскликнул Бабиджа и поудобней уселся на подушках. - Что же это выходит, - он немного нахмурился, - я тоже грабитель? А ты знаешь, что я спас тебя от петли?
- Я благодарен господину за это, - Михаил прижал ладонь к груди и, сидя, низко поклонился.
- Русь - улус хана. Да продлятся его годы! Хан карает своих подданных как ему вздумается. Мы все его слуги.
- Если это так, зачем же хан разоряет свой улус?
- Как ты смеешь, раб, судить о делах господина своего! Да тебе язык за это следует вырвать! - наклонившись немного вперед, сказал Бабиджа с раздражением. - У хана нет более непокорного улуса, чем Русь. Наказывать неверных за непокорство есть благодеяние! Не совершайте злых дел! Сколько баскаков сложило на Руси свои головы? Даже Чол-хана и того не пожалели!
- Баскаков погубила жадность. Своими поборами они озлили мужика, заставили его взяться за топор.
- Вот за это вас и карает Аллах! - тонкий палец с длинным ногтем указал на Михаила.
- Если волк нападает на овчарню, разве грех отбивать у него своих овец?
Бабиджа недовольно засопел.
- То волк! Каждый хозяин волен поступать с ним как хочет.
- Баскаки хуже волков. Поэтому хан и дозволил собирать дань самим князьям.
- Князья обманывают хана, - проговорил Бабиджа сердито, - присваивают себе часть его дани и богатеют. Возьми хотя бы московского. Уж, поди, как богат стал. Вместо воинов выкуп дал! Нет, избаловал вас хан! Ох как избаловал!
