Но ничего не произошло. В том же автозаке его отвезли в лагерь. Там солдаты сдали его охране, после чего втолкнули в барак и захлопнули за ним дверь.
Витек сидел на нарах, с мрачным видом держась за окровавленное ухо. Увидев Сеймура, он изобразил удивление.
– Извините, вы кто?
– Не узнал? Братец Кролик, пришел навестить братца Опоссума. Проходил мимо, постучался. Что с ухом?
– Побочный эффект… Дубинкой задело. Спросил Казимира, куда ты исчез, а он мне сказал: «Пся крев!» – и дубинкой дал два раза по спине, теперь не могу поднять руку. Слушай, говорю серьезно, я хочу убить Казимира.
– Хоти, хоти. Ты убьешь одного дегенерата, а другие дегенераты через десять минут повесят тебя. Это невыгодно.
– Кому невыгодно?
– Мне невыгодно. Когда отсюда выберемся, не знаю как, но выберемся, вот тогда мы с ними посчитаемся.
Витек скривился от боли, он смеялся.
– Слушать приятно!.. Лучше расскажи, где тебя носило?
– Обычное дело, позвали на чашку кофе.
– С одной стороны, ты поступил глупо, как последний, ну скажем несмышленыш, а с другой – абсолютно правильно, то есть очень мудро и дальновидно, – сказал Витек, выслушав рассказ Сеймура. – Если бы ты согласился пойти к ним на службу, то со временем у тебя появился бы шанс сбежать. Теперь, ты, как был, так и остался жалким остбайтером, а мог бы стать процветающим предателем родины. Это с одной стороны. А с другой, вернувшись сюда, ты не дашь умереть в одиночестве своему несчастному другу Виктору Самарскову, который день и ночь мечтает хотя бы перед смертью съесть опоссума в жареном или вареном виде. А чего хмуришься!
– Вспоминаю одну фразу переводчика Остапчука. На прощанье он сказал, что, в силу обстоятельств, меня больше не позовут. Я почувствовал, что сказано это неспроста. Узнать бы, что это за обстоятельства ожидаются.
– Обстоятельства налицо. Котлован вырыли, фундамент забетонировали!.. Товарищи фашисты перестреляют всех к чертовой бабушке – вот и все обстоятельства!
Виктор замолчал, когда перед ними появился взбешенный Збышек. В правой руке он держал дубинку, а левой размахивал листом бумаги.
– Что это? – он сунул в лицо Виктору лист бумаги.
– Не знаю, я по-немецки не понимаю.
– Это разрешение на ввоз в лагерь заключенного, – Збышек по слогам прочитал имя заключенного: – «Сеймур Ра-фи-бей-ли». Получается, он не Толик? Значит, ты меня обманул?
– Пан Збышек зря волнуется, – сладчайшим голосом произнес Виктор. – Это невозможно – обмануть пана Збышека.
