— Все понимаю и клянусь свободой: не подведу тебя ни в чем!
Обнявшись, мы поклялись друг другу в верности. Я понимал, что это делалось не из любви к романтике. Ведь мы решились на отчаянное дело, где ставкой была жизнь.
За работой и разговорами прошло несколько часов. Стась предложил перекусить. После обеда он настоял, чтобы мы по очереди немного поспали.
— Нужно набрать сил на дорогу. Засни ты первый, — сказал он, — а я покараулю.
События последних дней так измотали нас, что Стась и сам не заметил, как прикорнул возле меня. Проснулся я от удара по спине. Как ужаленный вскакиваю и первое, что вижу, ослепительный свет аккумуляторной лампы, а в нем прямо перед собой студенистую, как желе, искривленную яростью физиономию обер-инженера Гоппе. Он задыхался от злобы, обрушивая на меня удар за ударом. Не успел я крикнуть «Стась!», как разъяренный Гоппе набросился и на сонного поляка. Все дальнейшее произошло мгновенно. Вскочив, Стась вырвал из рук обер-инженера палку, переломил ее о колено и шагнул на Хромого. Перепуганный Гоппе попятился, дрожащая его рука полезла в карман.
— Берегись! — крикнул я Стасю. И в ту же секунду в руке Хромого блеснула сталь пистолета.
Стасик что-то крикнул, схватил кайло и ударил им по голове обер-инженера. Уронив браунинг и лампу, Гоппе беззвучно рухнул на груду угля, прямо к моим ногам. Рука, только что державшая оружие, дернулась в последней конвульсии. Сухие крючковатые пальцы, украшенные дорогими перстнями, словно когти хищника царапнули уголь и замерли.
По спине поползли мурашки, лоб взмок от пота. Нас обоих ждала виселица. Страх парализовал меня. Я не знал, что делать. Понимал только одно: нельзя терять ни секунды. Первым пришел в себя Стасик. Он поднял пистолет, сдул с него угольную пыль, вынул обойму, деловито проверил патроны. Внешне Стась выглядел спокойно, но я заметил, как у него дрожали пальцы.
— Ну что ж, — сказал он, пряча браунинг в карман, — немного не по плану, но начало все же положено: одним гадом стало меньше.
Обыскав карманы Хромого, он снял с него пиджак и обернул голову убитого, крест-накрест связав рукава. Мы отнесли труп чуть в сторону, а место, где он лежал, засыпали, чтоб уничтожить следы крови. После этого сунули ему под ремень сломанную палку. Взяв тело за руки и за ноги, мы понесли его к старым выработкам затопленного штрека.
Никто нам не встретился. Мы перебросили мертвого через кирпичную кладку, которой был обложен затопленный штрек, перелезли туда сами и, сгибаясь под нависшими глыбами осевшей породы, отнесли Хромого в глубину выработки, присыпали породой и кусками сгнивших стоек, а сами поспешили назад.
