Черт бы побрал этого мальчишку с его несгибаемой логикой.
— Наверное, не так все просто, — сказала она. — Знаешь, когда причиняешь кому-то боль, потом тяжело смотреть этим людям в глаза.
— Иногда ведь можно попросить прощения.
— Верно, но не все это отчетливо понимают.
— Да. Слабаки, например.
— Джерри! Твой отец никогда не был трусом!
— Разве?
Мэг так и не смогла понять, что чувствовал Джерри в этот момент. Ей всегда было трудно разобраться в чувствах сына. Джерри был для нее загадкой. А попытки Мэг сблизиться с ним неизбежно заканчивались неудачей.
— А ты сама-то что чувствуешь? — спросил Джерри, будто читая ее мысли. — Ты все еще его любишь?
— Нет, — медленно проговорила она. Стоит ли откровенничать? — Но мне жаль, что он погиб, многого не сделав в жизни. Я имею в виду не только нас с тобой. Он не смог найти ничего, что сделало бы его счастливым. Он не хотел видеться с нами, но не потому, что где-то в другом месте ему было лучше. Мне кажется, что он был одиноким и глубоко несчастным человеком.
— Не знаю, не знаю.
В его голосе слышалась твердость, которая напомнила ей об Эле. Хорошо бы этому несгибаемому копу поговорить с Джерри. Этакий мужской разговор с глазу на глаз. Похоже, между ними много общего. Кроме того, Элу есть что рассказать про Уилла, особенно о его жизни в последнее время. Мэг понятия не имела, чем занимался Уилл все эти годы.
Она отодвинула от себя нетронутый десерт.
— Знаешь что, давай поедем навестим дядю Элберта.
— А зачем? — спросил Джерри.
— Просто посмотрим, как у него дела. Из-за простреленной ноги он не может пока водить машину, да и ходить ему трудно.
— А куда ему ходить-то?
— Вот и спросим.
Джерри странно посмотрел на нее и молча помог убрать со стола.
При стуке в дверь Эл вылетел из кресла, как пуля из ружья. Газета, которую он только что читал, оказалась на полу. Эл осторожно подкрался к ночному столику и бесшумно достал из ящичка пистолет.
— Кто там? — грубо спросил он.
Ответом послужило долгое молчание. Эл затаил дыхание и мысленно пересчитывал капельки пота, катившиеся со лба. Что, черт возьми, происходит? Ведь ни одна живая душа не знает, что он здесь.
— Эл?
Голос женский. Это молодая дама, наверняка очаровательная и милая. Да это же…
— О Господи.
Почувствовав острую боль в колене, Эл тяжело привалился к стене. Закрыв глаза, он запрокинул голову. Рука, сжимающая пистолет, безвольно опустилась.
Слишком долго я был полицейским. Черт побери, слишком долго.
