— Потом поясню, — уклончиво отозвался Ярослав. — Допрежь надо стрелы изведать.
«Скрытный князек, — недовольно поджал губы Колыван. — Так с дядьками-советчиками не поступают».
Но Ярослав, не видя недовольного лица пестуна, наблюдал из приоткрытой кормовой избы, как звонко постукивают стрелы о шеломы «дружинников» и впиваются в выставленного по пояс железного «воина».
— Снять чучело! — приказал он.
Осмотрели — и все остались довольны. Стрелы язычников оказались не такими уж и мощными. Железные наконечники лишь «жалили» кольчугу, но не пробивали ее насквозь.
Ярослав ступил к кормчему.
— Выбирай, Федор, якорь и отплывай сажен на пятьдесят. Там совет буду с дружиной держать.
К княжеской ладье подплыли и другие суда. Рослый Ярослав вышел на нос судна и произнес громкую речь:
— Внимай, дружина! Ростовцы, как вы зрели, не хотят впускать нас. Но мы войдем в крепость! Сейчас мы тронемся к лесу, что виднеется левее города, и высадимся на берег. Вражьи стрелы не так уж и страшны. Мы вырубим боевыми топорами таран из могучего дерева, подтащим его к городу и выбьем ворота. А пока выбиваем — лучники закидают врагов стрелами. И головы не высунут. Ростовцы не имеют доспехов, и мы, надеюсь, легко добудем победу. Да будет ли так, дружина?
— Будет, князь Ярослав!
Князь в пояс поклонился воям. Впервые он обратился за советом ко всей дружине и впервые получил поддержку.
Когда стали подплывать к лесу, увидели на пойменном лугу стога сена со стожарами.[81]
— Нам сам Перун помогает, князь, — указывая на стога, произнес кормчий. — Сухие, только к стенам подваливай. Огниво всегда найдется. Пустим на крепость красного петуха — и вся недолга!
— И сено сгодится, — кивнул Ярослав.
Ладьи пристали к берегу. Вои отыскали тяжелую толстую ель, свалили топорами, обрубили сучья и заострили верхушку бревна.
— Еще бы железом обить да цепями охомутать, — молвил сотник Бренко, коему доводилось брать крепости.
— И без железа обойдемся, а вместо цепей на кушаках потащим. Поставим самых стойких и крепких воинов, — молвил другой сотник, Озарка.
Ярослав ходил промеж дружинников и замечал, что на земле вои совсем иные: засиделись на кораблях, истомились — более тысячи верст по воде отмахали — а тут — твердь, духмяный лесной воздух, затекшим ногам простор.
Все повеселели, все разом захотелось поговорить. И никакой тревоги в глазах, а ведь им сейчас брать крепость. Возможно, кто-то из них и сложит голову под стенами Ростова, пораженный стрелой или копьем.
