Я почти видел свою маму, сидящую на песке так, как она любила сидеть. Мне снова, как и тогда, захотелось остаться одному, но я не мог заставить себя сказать это Маргарет. Я просто взял ее за руку.
Было уже поздно. Все дети ушли домой, и только несколько мужчин и женщин оставались, наслаждаясь ветром и солнцем.
К берегу пристала спасательная лодка. Из нее стал медленно вылезать спасатель, держа что-то в руках.
Я похолодел. У меня перехватило дыхание, и я почувствовал себя маленьким, крошечным, почти невидимым, напуганным двенадцатилетним существом. Выл ветер. Я не видел Маргарет. Я видел только берег — спасатель медленно выбирался из лодки с серым, не очень тяжелым мешком в руках. Его лицо было такое же серое и морщинистое, как этот мешок.
— Побудь здесь, Маргарет, — сказал я.
Не знаю, почему я так сказал.
— Почему?
— Просто побудь здесь, и все…
Я медленно шел по берегу туда, где стоял спасатель. Он взглянул на меня.
— Что это? — спросил я.
Спасатель окинул меня долгим взглядом и ничего не сказал. Он опустил серый мешок на песок, и выступившая с легким шумом вода тут же исчезла.
— Что это? — настойчиво повторил я.
— Странно, — тихо сказал спасатель.
Я ждал.
— Странно, — глухо произнес он. — Я еще не видел ничего более странного. Она утонула очень давно.
Я повторил эти слова следом за ним.
Он кивнул головой.
— Лет десять назад. В этом году никто из детей не тонул. Начиная с 1933 года здесь утонуло двенадцать детей, но мы всех находили через несколько часов. Я помню, что всех, кроме одного. Это тело находилось в воде, стало быть, десять лет. Не очень приятное зрелище.
Я смотрел на серый мешок в его руках.
— Откройте его, — сказал я.
Не знаю, почему я так сказал. Ветер завыл еще сильнее.
Он переложил мешок в другую руку.
— Скорее откройте его! — закричал я.
— Лучше не надо, — сказал он. Наверное, потом он увидел мое лицо. — Она была совсем малышка.
Он чуть приоткрыл мешок. Этого было достаточно.
Пляж опустел. Оставались только небо, ветер, вода и наступающая унылая осень. Я опять взглянул туда, на нее.
Я что-то повторял снова и снова. Какое-то имя. Спасатель посмотрел на меня.
— Где вы нашли ее? — спросил я.
— Дальше по берегу, вон там на мелководье. Как долго все это тянулось для нее.
Я покачал головой.
— Да, да, боже мой.
Я подумал о том, что люди растут; я вырос, но она не изменилась — она все еще маленькая, все еще юная. Смерть не дает вырасти или измениться. У нее все еще золотистые волосы. Она навсегда останется юной, и я всегда буду любить ее. Боже, я всегда буду любить ее.
