— Что будем делать? — неслышно подобравшийся Успенский присел позади Пана на землю, обращая вопрос к руководителям всей этой затеи. — Может, поджечь этот сарай? сами и выскочат…
— Вряд ли выскочат и вряд ли дадут поджечь, — засомневался капитан Мишин после результатов выстрела Пана.
Он внимательно, не отрываясь, следил за объектом и, хоть не мог видеть, но чувствовал, что снайпер не промахнулся.
— Подтяни ребят чуть поближе, — скомандовал Октябрьский. — Пусть начинают обстрел домика, но — по верхам, и не лупят очередями, одиночными, но — постоянно, что бы на полчаса хватило боезапаса, как минимум.
— Есть, — уже начал соображать как и где расставить народ для такого упражнения по стрельбе Успенский.
— Еще не все, — остановил его Егор Алексеевич. — Пока основная часть будет беспокоить противника огнем, пусть человека три-четыре подползут на минимально возможное расстояние к домику… ну, метров на сто, не ближе. И подбери не самых опытных, а самых шустрых.
— Это как? — не сообразил сразу Успенский.
— Как только этот… ну, пусть человек, снова появится из дверей или из окна, вообщем, выйдет из дома, твои ребята должны со всех ног от него бежать, — пояснил Октябрьский. — Со всех ног и как можно быстрее. Ясно?
— Выманить его хотите? — понял, наконец-то Успенский.
— Туповато объясняю? — улыбнулся Егор Алексеевич. — Это от волнения. Тех, кто будет убегать, прикройте — огонь на поражение, без раздумий.
— Теперь всё ясно, — сказал Успенский, — разрешите выполнять?
— Действуй, сержант, надеюсь, всё пройдет нормально…
Успенский шустро отполз метров на десять, а потом привстал и побежал пригнувшись почти к самой земле. Октябрьский проводил его глазами и сказал Пану:
— Когда выйдет оно, вся надежда будет на тебя…
— Если выйдет, — скептически поправила Октябрьского Марта.
Пан заметил, что сейчас её чудовищный акцент уже не режет ухо, а воспринимается, как нечто родное и милое. Чудеса происходят что ли, когда столкнешься с чужим, неведомым и опасным?
— Оно обязательно выйдет, — с убежденностью истово верующего сказал Егор Алексеевич. — И вот когда выйдет, ты, Пан, стреляй только сюда…
Пан хотел было сказать, что на себе не показывают, но вряд ли Егор Алексеевич не знал этой армейской приметы. Но все равно палец его описал маленький круг над солнечным сплетением.
— Мне почему-то кажется, что ты не промахнешься, — закончил Октябрьский свой несколько странный для военного человека инструктаж.
— А на меня какие обязанности возложите? — поинтересовался Мишин.
