Так что я прямо и четко отписал королю, что весьма рад буду его видеть, весьма тронут буду его дарами (между строк: в чем бы они ни состояли) и склоняюсь к тому, чтобы поспешествовать ему в его благих начинаниях.
Последнее, если употребить не экивоки, а простые слова, означало, что Орт твердо решил отыскать себе у нас нареченную, лишь бы она была кротка, смазлива и более-менее знатного рода. Я так понял из донесений, что сыпались на меня, как новомодные пороховые снаряды, что его Первый Министр и Высокий Парламент крайне обеспокоились холостым и еще более – практически бездетным состоянием их владыки. (Бастарды во главе с юным Фрейром не в счет.) А он, когда пристали с кинжалом к его горлу, поставил условием, что женится лишь на скондийке. Естественно, из местных нохри – этого добра там не занимать, нетрудно будет также окрестить иноверку.
И вот в самый канун Зеленого Равноденствия, на двадцатый день первого месяца весны, король Ортос прибыл.
Мы встретили его, разодетого вдребезги, и его столь же великолепную свиту у самого моего королевского дома, торжественно раскланялись и проводили в резиденцию – под эти дела пришлось очистить наружное крыло Дома Амира Амиров, где никто, правда, не жил, но обретались провиантские склады на случай голода или военных действий. А значит, можно было опасаться мышей, крыс и тараканов особо крупного размера. И заодно их натуральных и естественных противников: полудиких котов тигровой масти и тигриной стати, столь нежно любимых всеми скондийцами.
По всем фасадам и фронтонам, надо всеми улицами развевались многоцветные полотнища: стяги четырех нам известных и множества неизвестных государств. Ну конечно, повоевать в своих трех епархиях Орту пришлось, куда уж от этого денешься, так что, как мы надеялись, сии декорации найдут отклик в его мужественной душе. Цветов, чтобы бросить под стройные ноги его коней и тяжкие колеса его обоза, все равно пока не народилось.
Итак, он воцарился в своих апартаментах (небольшие окна, по всем стенам душистые факелы от неистребимого животного духа и еще широкий очаг в каменном полу каждого из помещений) и на следующее же утро явился с дарами. Всего не перечислю, тем более что надзирать за каждым из моих подчиненных было как-то не с руки, но лично я получил удивительный инструмент, вроде мешка, облепленного дудочками, под названием «хорнпайп», что меня умеренно обрадовало. Как мне говорили, на основе него можно было сотворить малый воздушный варган для церковных служб и исполнения особо тягучей музыки, весьма почитаемой моими нохри. Второй подарок был уж совершенно великолепен: щедро украшенная книга древних вестфольдских саг и легенд о первооснователях. На картинках были в изобилии представлены северные рыцари обоего пола, кои с азартом крошили и крушили друг друга, а перерывах изощренно же любили друг друга. Также были тут прелестные беззащитные девы, что вышивали рыцарям гербы на нарамниках и перевязях, и мудрецы с крючковатыми пастырскими посохами, пригодными для того, чтобы тащить заблудшую овечку в стадо за шею, породистые кони и собаки. Словом, Орт преподнёс мне то, что весьма нравилось ему самому. Я почти огорчился бы этим, если бы в прикуп к сему фольклору не шел подробнейший экономический трактат с описанием дел в разоренной Готии и тех усилий, которые прилагал сам король и королевские эмиссары, дабы их поправить. Нет, голова у нашего мальчика была по-прежнему светлая, и мозги, что в ней обитали, отличались, как и раньше, редкой силой и проникновенностью в суть дела.
