– Да... – кивнул Хелл, мгновенно вспоминая все свои чувства, но они опять показались ему далекими, приглушенными, будто все это происходило не с ним...
– Почувствовал разницу, да?
Хелл кивнул, сглатывая слюну. Во рту пересохло, и он отпил из бокала. Жидкость оказалась горьковатой на вкус, но освежающей.
– Что со мной случилось?
– У тебя изменилось тело и разум.
– Почему?
Андрий усмехнулся.
– Неправильный вопрос. Не «почему», а «зачем».
– Зачем? – словно эхо повторил Хелл.
– Чтобы ты мог выжить, – пояснил Андрий.
– Не понимаю, – откровенно признался Хелл. – Я ведь и так жил... До этого.
– Ну да. – Его собеседник взял салфетку и вынул из внутреннего кармана одежды какой-то стерженек. – Смотри сюда. – Он начертил на салфетке круг, а рядом с ним еще два: один больше, а второй поменьше.
– Это наша планета, – пояснил он, заштриховав первую фигуру рисунка. – Это Солнце, звезда нашей системы. – Рука Андрия пометила второй объект. – Ну а вот этот, красный шарик, который ты знаешь как Владыку Ночи, раньше назывался Луной.
Хелл смотрел на бесхитростный рисунок, но новые названия, да и сами понятия, «планета», «звезда», которые не были ведомы подростку, не показались ему в данный момент чем-то незнакомым, наоборот, – он прекрасно понял, о чем идет речь.
– Пытаешься сообразить, откуда в тебе информация? – заметив его недоумение, усмехнулся Андрий.
Хелл молча кивнул.
– В твоей голове теперь находится небольшой процессорный блок, который имеет собственные модули памяти. Они содержат все необходимые сведения об окружающем тебя мире и протекающих в нем процессах.
– Поэтому мне кажется, что все происходило не со мной? – догадался Хелл.
– Да, твои чувства проходят логическую обработку в блоках мини-компьютера. Без этого, попав в город, ты бы вел себя, как дикий, не осознающий реальности, злобный и безграмотный шестнадцатилетний мальчишка. Ты сошел бы с ума или натворил бед. Мать-машина действует мудро и осторожно. Она не хочет, чтобы люди погибали или буйствовали.
– Но если я не могу гневаться и любить, значит, я не человек? – сделал безупречный вывод Хелл. С его точки зрения, это был классический образец обретенной логики.
– Нет, конечно. Ты не сможешь выражать чрезмерные эмоции лишь некоторое время, пока твой разум не адаптируется к новому телу и новому образу жизни. Потом все придет в норму, и ты снова станешь нормальным – сможешь любить, злиться, совершать немотивированные поступки. Только тебе вряд ли захочется разрушать или убивать – ты поймешь, как тонко сбалансирован окружающий мир, как он хрупок, и сам не захочешь насилия.
