– С задержкой приблизительно минут в сорок. – Уточнил Шмелев.
– Да, чтобы не успели перебросить силы. Пусть увязнут в бою, но тащить назад «Пилумы» или просто сбрасывать их, считаю нерациональным. Тем более, что к побережью скрытно нам все равно не выйти – там сплошная линия застройки, а с нескольких метров, как сам понимаешь, «Фалангера» не спасет от обнаружения ни один «Мираж».
– Серв-машины они подтянуть вряд ли успеют, – согласился с Дитрихом Шмелев, а вот АКИ ударят. И нам придется держаться силами опытных, обстрелянных пилотов, пока новички приходят в себя после глубинного нейросенсорного контакта с машиной.
– Сдержим. – Мысленно просчитав ситуацию, ответил Дитрих. – Ребятам потребуется от двух до пяти минут, чтобы придти в себя, сам знаешь. Но нужно учитывать, что аэрокосмический ударный кулак нарвется на модифицированные машины батальона, которые до сих пор себя не проявляли.
– Да, и это обстоятельство дает нам серьезный шанс. Если скрытно выставить «Фалангеров» на позиции для залпа «Пилумами», а силами «Хоплитов» тем временем начать атаку на побережье, АКИ непременно метнуться к океану, и мы получим столь необходимые для залпа минуты. Целями зададим все боевые станции и крупные корабли, что окажутся в зоне поражения ракетных установок. Таким образом, расчистим стартовый коридор для штурмовых носителей и внесем сумятицу в маневры орбитальной группировки. Ну, а дальше – дело техники, везения и мастерства. По тому, как действовали Саймон и Верхолин, думаю, пацаны справятся.
– Кто не справится, тот погибнет. – Сумрачно ответил Дитрих. – Ты же прекрасно знаешь, первый бой неизбежно ведет к жестокому отбору.
– Знаю.
Командир батальона на секунду прикрыл глаза, вспоминая свой первый бой. Событие жило в памяти так же ярко, словно все происходило только вчера, но к картинам субъективного восприятия беспощадное время добавило боевой опыт и понимание тех процессов, что казались лейтенанту Шмелеву непостижимыми…
На самом деле все имело объяснение.
Снег…
Грезы искусственного интеллекта пробуждающегося под всевозрастающим напором человеческого рассудка, отдающего нейромодулям машины мимолетные видения – столь полные, яркие, красочные, что вздыбленная реальность боя бледнела перед медленно кружащими в воображаемом, холодном, кристально-чистом воздухе снежинками.
Поворот орудия… Контроль точки прицеливания… Выстрел… Еще один… Еще…
Отдача глухими толчками пытается сорвать рубку с фиксаторов, оба – и пилот, и машина – ощущают мгновенья борьбы двух сил, воспринимая их по-разному.
